26 июля 2005 года – вот когда все началось. Хотя какое это теперь имеет значение? Годы, месяцы, столетия – только слова. Слова, которые ничего не значат. Какой-то смысл пока еще имеют разве что только дни недели – надо же знать, когда идти на работу, а когда можно остаться дома. Хотя со мной уже пару раз такое случалось – прихожу в контору, как положено, в 8.00 и упираюсь в запертую стеклянную дверь, из-за которой на меня непонимающе смотрит охранник. Я смущенно руками развожу – ну, ладно, мол, с кем не бывает, перепутал воскресенье с понедельником – и возвращаюсь домой. Но не успеваю я скинуть пиджак и распустить узел галстука, как раздается телефонный звонок: шеф интересуется, с чего это я вдруг решил сегодня работу задвинуть?
Но дату – 26 июля 2005 года – я запомнил точно. Да и как тут забудешь, если в этот день у жены день рождения. Кому-нибудь доводилось забыть о дне рождения своей благоверной? Кто прошел через это хотя бы раз, меня поймет.
Праздник мы отмечали скромно, по-домашнему. Из гостей – только мои родители и Наташка, институтская подруга жены. Середина лета, пора отпусков – Ольга, как ни старалась, не смогла собрать большую компанию.
Я вообще не люблю дни рождения, в том числе и свой собственный, а уж когда их приходится отмечать в семейном кругу, для меня это не сказать чтобы полный кошмар, но тоска смертная – это точно. Я сидел в уголке дивана, держа на коленке блюдце с куском торта, и тупо пялился в телевизор. С экрана на меня так же бессмысленно таращилась зеленющая пучеглазая лягушка. Звук был выключен, поэтому я не мог слышать комментариев специалиста насчет того, чем сейчас занята земноводная. Но так было даже интереснее – глядя лягушке в глаза, я пытался угадать, что она обо мне думает.
Из прихожей послышался приглушенный шорох, как будто кто-то в темноте пытался ногой нашарить тапочку.
– Кто там? – удивленно посмотрела на меня жена.
– Понятия не имею, – ответил я, не двигаясь с места.
Можно подумать, это я приглашал гостей.
– Ну так сходи и посмотри!
Я посмотрел на жену. На лягушку, тоскливо глядевшую на меня с экрана телевизора. Снова на жену.
– Ну? – Ольга покачала зажатой в руке вилкой, как будто примериваясь, как бы половчее ее в меня метнуть.
Я подмигнул лягушке, которая, по слухам, вполне могла обернуться красной девицей, ежели ее поцеловать, тяжело, с неохотой поднялся на ноги и двинулся на выход.
В прихожей, между дверью и вешалкой, стоял невысокий мужчина примерно моего возраста. У него было приятное, открытое лицо, которого я никогда прежде не видел, и редкие, зачесанные назад волосы соломенного цвета. Одет он был в костюм из серебристо-серой ткани, здорово смахивающей на пластиковую обертку для хрупких предметов. Левая пола широченного пиджака далеко заходит на правую сторону – три большие красные пуговицы пришиты почти что на боку. Под пиджаком – белая майка с узким, стянувшим горло воротником. Широкие складки брюк скрывают обувь на ногах.
