Алексей со школьной своей поры помнил, что в филологии принято деление существительных на одушевлённые (кто?) и неодушевлённые (что?). Но иногда его охватывали сомнения в правильности применения этого деления по отношению к объектам неизученных пока ещё форм жизни.
Например, как можно думать, что камни Долины планет в Ливийской пустыне неодушевлённы?
А как отнестись к вопросу одушевлённости живых каменных цветов, которые распускаются на камнях в деревне Хунду Гуанси-Чжуанского автономного района Дуань-Яоского автономного уезда на юге Китая?
Но кое-что в этой теме имело для Алексея сугубо практическое значение. Непонятное и пугающее. Это касалось старинного посудного шкафа, окутанного очень мрачными легендами о том, как погибли все его предыдущие собственники.
Неужели такая же гибель ожидает и Алексея как нынешнего собственника этого зловещего раритета?
Что, если этот шкаф не такой уж «неодушевлённый»?
Что, если этот шкаф затаился в своей враждебности и выжидает момента для нанесения Алексею такого же смертельного удара, какой был им нанесён всем правопредшественникам Алексея?
Алексей в мистику не верил, мыслил «реалистично», свои плохие предчувствия, связанные с устрашающими легендами о старинном посудном шкафе, считал проявлением малодушия и решительно выжигал их огнём своего бойцовского нрава.
*
В часы заката, когда красные солнечные лучи отражались в стёклах посудного шкафа, их зловещие блики напоминали живую кровь, дымились и пахли (!) кровью. А сам посудный шкаф, тёмный, громоздкий, тяжёлый уподоблялся в эти минуты невиданному инопланетному монстру, возведённому богобоязненными аборигенами в ранг их верховного божества, ублажаемого закланием жертвенных людей.
Это «верховное божество» недобро косилось в такие минуты заката кровавыми отсветами своих стёкол на Алексея с выражением открытой угрозы:
«Быть тебе принесённым мне в жертву, и час твой близок!»
На последней тренировке по тхеквондо Алексей пропустил удар пяткой в область сердца. Удар был по-спортивному «деликатным», но впечатление оставил такое, что ночью вошёл в сновидение ударом в то же самое место тяжёлым ритуальным ножом на торжественной и устрашающей мессе жертвоприношения чудовищу, в которое превращается в жуткие мистические часы старинный посудный шкаф.
Утром, увидев этот проклятый шкаф, Алексей испытал вспышку гнева, но тут же устыдился её:
