ГЛАВА 1
— А не побоишься пробежаться Волчьей ночью?
Вопрос застал врасплох. Иллирин подняла взгляд на девушек из круга, пытаясь по глазам понять, кто же осмелился спросить подобное. По голосу разобрать не получилось, слишком много шорохов и шепотков. И порой даже кажется, что по углам клубятся тени, волчьи тени.
Гордо подняв подбородок, девушка поднялась, перекидывая за плечи светлые косы, и свысока посмотрела на собравшихся. Они тут же притихли, головы опустили, зашептались, принялись венки усерднее плести. Иллирин подняла руку вверх и посмотрела на свой. Вот уж что она никогда не умела, так красиво травы складывать. И всё же…
— Я дочь нилэса, — самодовольно сказала Илли. — А раз я дочь нилэса, то и Волчьей ночью могу пробежаться под волчьей луной.
— Ну так пробеги, говорить все горазды, — хмыкнула Цилля.
Иллирин бросила на неё недовольный взгляд. Младшая сестрица вечно подначивала, а потом ловко умывала руки. И все наказания доставались старшей, нилье, а нильэсса сидела и хлопала ресничками. Сердце быстрее забилось в груди, во рту пересохло. Все же знают, что этой ночью по земле ходит Волк, невесту ищет. А как найдёт девицу без мужа… то заберёт к себе в лунный замок и в первую брачную ночь растерзает.
Под напором двух десятков глаз Иллирин невольно отступила на шаг. Недоплетённый венок выпал из ставшей мягкой ладони, и девушка поняла: если струсит, поверит во все эти древние байки и струсит, то уважение долго не вернёт. Если вообще сможет когда-нибудь его вернуть.
— Ну ладно, — самодовольно хмыкнула она, пряча за безрассудством первобытный животный ужас. — Сбегаю я под луной…
— До пруда! — крикнула Цилля. — Принеси оттуда мой кокошник.
“И тут ты решила меня уколоть? Эх, сестрица… и в кого ты такая выросла?” — с грустью подумала Илли, подходя к двери.
На всякий случай дёрнула её пару раз, но в Волчью ночь все девок берегут, запирают получше. Выйти так просто не получится.
— А ты через окно, — вновь подала голос сестрица.
— Хорошо. Успокойся уже, — вздохнула Илли, подпоясываясь и подходя к ставням.
Их тоже заперли снаружи. Да всего лишь на крючок. Раскрыв окно, Иллирин попыталась мизинцем поддеть металл. Раз, другой, на третий получилось.
В комнату ворвался порыв холодного ночного ветра. Он принёс запахи мокрой земли, хвои и костров. Свечи поперемигивались и погасли, и только полная луна без стыда заглядывала в комнату, пытливо поглядывая на собравшихся.
— Моя нилья, не надо! — подал голос кто-то из дворовых, когда Иллирин уже перебросила одну ногу через подоконник.
Из подвала, в котором их заперли, выбраться несложно.
