Глава 1
Я ругалась. Отчаянно, матом, громко. Параллельно ещё и посуду побила бы — классический земной катарсис. Но увы, там, где я сейчас жила, хорошие фарфоровые тарелки считались роскошью, доступной разве что королю да двум-трём алхимикам, сколотившим состояние на зелье для роста волос. А плохие были сделаны из грубого дерева, такого плотного, что им, кажется, можно было бы забить гвоздь. Их и не разобьёшь особо — максимум, заноза в ладони и моральное удовлетворение ниже нуля. Так что всё, что мне оставалось, — это ругаться, выкрикивая на всю каменную глотку замка словарный запас, достойный старшины в казарме.
— Да чтоб вас… Да… Да через колено… Да во всех позах! — разносилось по ледяным коридорам, заставляя содрогнуться даже паутину в углах.
Не помогало. Лучше не становилось. Да и как тут станет лучше, если ты только что нашла бумажку с завещанием, написанную чернилами, пахнущими нафталином и чёрным юмором? Мол, дорогая внучка, завещаю тебе этот замок «Вечный Сквозняк», слуг в нём (а их аж двое: полуглухой старик-конюх, который разговаривает только с лошадьми, и кухарка, чьё единственное блюдо — похлёбка «Удивление путника», где главный сюрприз — отсутствие яда) и золото в его сокровищнице.
Всё это богатство я получу, если выйду замуж по любви. Причём любви взаимной! И под этим в завещании была такая закорючка росчерком пера, будто дед сам хихикал, когда её выводил. Сволочи! Все сволочи! Ладно, я — девушка смазливая, накрашусь сажей из камина да свекольным соком, причешусь — если найду в этом проклятом месте расчёску, которая не пытается удрать с волосами, — приоденусь в гобелен из зала приёмов. Меня полюбить можно будет. Ну, теоретически. Если закрыть глаза на то, что гобелен изображает сцену побоища и слегка колется.
Но мне, МНЕ полюбить местных «достойных кавалеров»?! Да они тут все повернуты на собственной значимости, длине бороды и патриархате, возведённом в абсолют! Типичный ухажёр из соседнего феода начинает разговор с перечисления количества своих мечей и длины родового древа, а заканчивает снисходительным предложением «осчастливить» тебя деторождением. А я — девушка свободная, выросла на Земле, где даже кот имеет право на личное пространство! Терпеть не могу принуждения. Да и вообще, где это видано, чтобы студентку шестого курса филфака, мирно писавшую диплом о метафоре в постмодернистской прозе, засовывали без её согласия в другой мир, да ещё и магический! И вместо защиты диссертации — защита замка от чего-то, что по ночам скребётся в стены. Ну сволочи же, без вариантов!
