Пролог
Боль. Ничего кроме нее не осталось в мире, сузившимся до полоски земли, которую уставшие глаза высматривали в неровном свете луны.
Болело все: ноги, утомленные многочасовой гонкой, спины, на которых еще не зажили рубцы от плети, лица, покрытые следами недавних побоев. Но останавливаться было нельзя. Слабость грозила гибелью – вдали раздавались азартные крики слуг, посланных хозяином, дабы вернуть беглецов. Если получится – живыми, нет – мертвые тоже сгодятся.
Двое юношей бежали по ночному полю, с каждым шагом неуклонно приближалась к кромке леса – месту, добравшись до которого они, возможно, будут спасены. Но как же еще далеко!
– Брат, я не могу больше, – Трегоран глотал ртом прохладный ночной воздух, а по его лицу градом катился пот. – Я не выдержу! Беги без меня.
– Нет уж! – взревел Элаикс, – я тебя не брошу!
– Оставь! – прохрипел младший.
– Никогда!
Он неожиданно остановился и, подхватив брата на руки, с удвоенной скоростью припустил вперед. Двадцатиоднолетний Элаикс отличался невероятной силой и выносливостью, сравнить которые можно было лишь с его упрямством – если юноша ставил перед собой цель, то обязательно добивался желаемого. Любой ценой.
Мимо просвистела стрела, затем другая. К счастью, ночь не давала преследователям прицелиться лучше, а непаханое поле заставило всадников оставить коней и преследовать беглецов на своих двоих – никто не хотел покалечить дорогое животное, которое во тьме запросто могло попасть ногой в яму.
– Мы добежим! – проревел Элаикс.
Его руки словно налились свинцом, а легкие жгло пламя, но юноша не сдавался, попросту не имел права. Трегоран жалостливо плакал, обхватив брата за шею – слабый от рождения, он проклинал свою беспомощность, могущую стать гибельной для обоих здесь, возле священного леса, в одном шаге от спасения.
Братья семь лет провели в рабстве, выполняя прихоти хозяина и его домочадцев. Проклятые фарийцы обращались с ними хуже, чем с животными. Даже когда удалось перебраться с полей в виллу благородных хозяев, лучше не стало, наоборот. И несколько дней назад рабам выпал, наверное, единственный шанс. Все сложилось, точно элементы хитроумного механизма: и небрежный надсмотрщик, и удачно украденный на кухне нож, и разыгравшаяся буря…
Братья обрели свободу. Они знали, куда побегут – пестовали свой план с того самого момента, как услышали о странном месте, пугавшем фарийцев больше чумы. И вот, свобода уже тут – протяни руку, и получишь ее. Но как же тяжко даются последние шаги, а шум погони все громче и громче!
Еще одна стрела едва не задела ногу Элаикса, заставив парня ускориться из последних сил. Он уже не разбирал куда бежит, и лишь железная воля не позволяла рухнуть на землю, отдаваясь на милость победителей. Воля и ненависть. Чудовищная, заслонившая все прочие чувства, ненависть. Элаикс понимал: если их поймают, он не сможет отплатить врагам, а потому продолжал бежать.
