Фабиола припарковалась первой, оставив машину неподалеку от входа. Когда она скрылась за дверями отеля, я шевельнулась, собираясь выйти, но Вацлав неожиданно удержал меня за плечо.
- Мы останемся здесь.
- Что, даже не поужинаем? – Я недовольно нахмурилась.
- Я уверен, Фабиола скоро появится. Она сделает это сегодня ночью.
- Почему ты так уверен? Она тебе записку написала?
- Просто я ее знаю. Она не любит ждать. – И все, больше никаких дополнений и объяснений.
Что ж, я угрюмо отвернулась к окну, я все равно все узнаю. Не люблю неопределенности.
Мы прождали почти три часа. Фабиола за это время, наверное, успела провести чудесное время в ресторане и распробовать все имеющиеся в наличии кнедлики. Я вся извелась от скуки, в отсутствие «Космополитана», телевизора и ноутбука с выходом в Интернет, который остался в номере. Кажется, я успела выучить наизусть все завитушки фасада дома, у которого мы припарковались, и умирала от голода, но не показывала своего раздражения. Во многом потому, что сам Вацлав был спокоен, как пульс покойника. Только неотрывно смотрел на входные двери отеля, чтобы не упустить появление Фабиолы. Похоже, ситуация была для него будничной и за долгие годы работы Гончим он привык к долгой слежке, которая меня уже сводила с ума. Не добавляла безмятежности и близость Вацлава, которая искушала, заставляла кровь шампанским бурлить в венах и будила во мне нескромные желания… Вспомнилось, как он поцеловал меня в подвале, где меня держали парижские Гончие. Что это было? Признание? Или утешение? Или глупость, за которую он винит себя? Ненавижу определенность. Не могу больше делать вид, что все забыла. Хочу выяснить все сейчас.
И вот уже, поддавшись этому искушению, я стремительно повернулась к Вацлаву. Подалась к нему всем телом, стремительно сокращая расстояние между нами. Зрачки Вацлава расширились, а глаза сделались совсем черными, как в ту ночь в парижском подземелье, когда он меня впервые поцеловал. Это придало мне смелости, и я кинулась в поцелуй, как в море с разбега. Наши губы встретились на короткий миг, и меня захлестнуло волной желания. Соприкосновения губ было слишком мало. Хотелось обнять его всего, сплестись с ним всем телом. Продолжая целовать, я прижалась к нему грудью, коснулась щеки Вацлава ладонью, укололась о щетину и обожглась, внезапно осознав, что не чувствую ответной ласки. Я отшатнулась, и меня словно выбросило на берег сильной волной, больно приложив о камни и оглушив. Я вынырнула из этого поцелуя, чувствуя себя коварной русалкой, влекущей на дно доброго молодца. Вацлав ошарашенно смотрел на меня, его губы наливались краской от моего страстного поцелуя, а мои щеки заполыхали от стыда. Что я натворила? Что себе навоображала? Зачем все усложнила? И как теперь смотреть в глаза Вацлаву, который не знает, куда деться от моей внезапной вспышки страсти?
