Воздух в священной роще был неподвижным, словно сама природа затаила дыхание в ожидании чего-то неотвратимого. На мшистом камне, у подножия самого высокого столба с одноглазым деревянным ликом, лежала связанная девушка не старше пятнадцати-шестнадцати зим. Её светлые, почти белые волосы растрепались по тёмному мху, сливаясь с мертвенной бледностью кожи. Широко раскрытые глаза цвета летнего неба смотрели в хмурую высь. В пальцах, слабо сжатых в последней судороге, застрял жалкий пучок зверобоя, который успела сорвать по дороге, словно надеясь найти в нём спасение.
Над ней стоял молодой мужчина. Его лицо, обрамленное беспорядочными прядями рыжей бороды, было искажено не яростью, а чем-то иным, в широко раскрытых глазах тлела искра безумия. Его грудь тяжело вздымалась, а в могучей, но теперь дрожащей руке был зажат тяжёлый нож, лезвие которого уже успело почернеть от крови.
– Прости… – прохрипел он, но это слово затерялось в ветре, не долетев ни до богов, ни до её ушей.
Нож снова взметнулся, коротко и тускло блеснув в косом свете угасающего дня. Удар был точным. Девушка не вскрикнула – лишь выдохнула, коротко и обречённо, её тело обмякло. Алая струя, тёплая и живая, с силой брызнула на тёмную древесину идола, стекла и впиталась в землю…
Мужчина отшатнулся, и окровавленный нож с глухим стуком упал на влажную землю. И только тогда, глядя на бездыханное тело, на её тонкие пальцы, всё ещё судорожно сжимавшие жалкую травинку зверобоя, до него стало медленно доходить, какое чудовищное и необратимое действо он только что совершил.
Осенний ветер проснулся и зашелестел пожухлой листвой у подножия почерневших от времени и дождей деревянных столбов…
– Куда теперь Хальвдан-купец держит путь? – спросила Вальборг, едва кнарр выбрался из узких берегов Висгард-фьорда в открытое море. Ветер, словно обрадовавшийся простору, с силой ударил в парус, и судно ринулось навстречу седогривым волнам.
Эйнар, её избавитель, племянник владельца корабля, стоял у борта, не оборачиваясь.
– В Бёрге, – бросил он через плечо коротко и сухо.
«Верно, так называется его двор», – с замиранием подумала Вальборг, сжимая в кармане плаща заветный гребешок – память о матери. Она тщательно скрывала своё невежество: где находится Бёрге, велик ли он, богат ли? Невеста, выкупленная из рабства, не должна выказывать излишнего любопытства. Она заставила себя промолчать, хотя душа трепетала от любопытства.
За последние дни Эйнар, выкупивший её у прежнего хозяина, Атли хёвдинга, заметно переменился. Ласковые речи и жаркий шёпот сменились скупыми словами, а в его глазах, прежде столь влюблённых, теперь читалась лишь усталая отстранённость.
