По общему мнению учеников девятого «Б» класса, Луни́та была очень странной девочкой. Для одноклассников она была чужой и таинственной, словно не от мира сего. При этом если бы каждого попросили объяснить, что именно в Луните делает её такой непохожей на других, то после пары фраз они бы сбились и смущённо умолкли. Но такого у них никто и никогда не спрашивал, а потому и особых сложностей у них не возникало. Они отталкивали её на каком-то подсознательном уровне, как один биологический вид отторгает другой, будто чувствовали, что она слеплена из другого теста.
Стоит отметить, что если бы Лунита приложила немного усилий, она вполне смогла бы влиться в коллектив и побороть это инстинктивное отторжение простым человеческим общением. Но она этого не делала. Поэтому в своём классе Лунита была объектом многочисленных насмешек. Если кто-то из одноклассников заговаривал с ней, то в девяноста процентах случаев либо говорил колкость, либо указывал что-то сделать. Именно указывал, словно имел на это право. Однако Лунита если и обращала на это внимание, то делала вид, будто ничего не слышит.
Лунита практически всегда оставалась спокойной и молчаливой, никогда не говорила больше, чем нужно. Нередко с языка её срывались необычные для повседневной речи фразы, и она даже не задумывалась об их неуместности. Она не любила шумных компаний и была необщительна, посвящая свободное время книгам или творчеству. Лунита с ранних лет прекрасно рисовала и пела, и хотя никто не учил её этому, созданные ей портреты и пейзажи восхищали людей, а пение вселяло в них самые разные чувства, заставляя с головой окунуться в мир музыки. Одноклассники знали про её таланты, но не могли открыто показать это. Ведь признание каких-либо успехов – это уже признание и самого человека. Луниту признавать не хотели, а потому вели себя так, словно всё, что она делает, она делает хуже всех на свете.
Впрочем, Луниту это не слишком волновало. Она бы, может, вообще не демонстрировала свои способности, но из-за того, что учителя постоянно ставили её на все конкурсы и мероприятия, у неё не было никакой возможности избежать этого. Несколько раз проявив себя ещё в период начальной школы, она поняла, что в покое её не оставят: учителя по музыке и рисованию были в восторге от способностей маленькой школьницы и не собирались упускать такую жемчужину. Нет, в целом ей не составляло особого труда нарисовать лишний пейзаж или выступить с подобранной для неё песней, однако порой она вспоминала об очередном задании в самый последний момент, и разбираться с ним ей приходилось в дикой спешке, неизменно сопровождаемой укоризненными комментариями преподавателей относительно её рассеянности и безответственности.
