Когда на небо выплыл тонкий месяц, а вокруг него высыпали мелкие перемигивающиеся звезды, Ульяна тихо скрипнула изнутри дверью старенького дома и выпорхнула в вечернюю прохладу.
С собой у нее была домотканая сумка, перекинутая через плечо. Она осторожно обернулась, не видит ли кто ее? Не следит ли? Нет, было чисто.
В редких окошках горел тусклый свет. Деревенские люди, просыпаясь рано, с петухами, работая до седьмого пота дома и в поле, с первой звездой уже смыкали глаз, разве в страду, работали до поздней ночи. Только у кого ребенок малой кричит по ночам, да молодежь бывает загуляется на вечёрках, вот они и не спят. А так добрые люди уже видят сны.
Добравшись до дубовой рощицы, Ульяна с пригорка еще раз обернулась на деревню. Тихо.
Красиво, когда луна светит, серебрит травы и листву, цвета, смешиваясь в ночной гамме, образуют порой такие, которым позавидует маститый художник. Пейзаж окутан полупрозрачной сизо-лиловой дымкой. На дне небольшого оврага стоял молочный туман, словно добродушная хозяйка налила в миску сливок для своего кота.
Ульяна с пригорка спустилась по узкой тропке вниз, к небольшой речушке, потом, свернув вбок, миновала мостик и пошла прямо по полю, у дальней кромки которого темнел лес. Роса уже сошла, хорошо, хоть ноги мокрые не будут, а то весь подол платья потом тяжелым станет.
Кое где виднелись светлячки. Вот поистине чудные создания природы! Ульяна присела на минутку на корточки посмотреть этих необычных насекомых. Не иначе, как волшебство? Почему они светятся? Потом, будто опомнившись, встала и побежала в сторону леса, на самом краю, которого темнела кривая избушка, окруженная плетеным забором. Все знали, что там живет Сычиха – полоумная бабка, которая, умела ворожить.
Все ее боялись, но часто наведывались за травами заговоренными, себя и скотину лечить. Однако характер у нее был прескверный, хуже самой склочной бабы в деревне.
Бывало придет к ней кто за помощью, она сначала отчитает того, скажет, про все его грешки видимые и невидимые, посмеется скрипучим голосом, а то и обзовет крепким словцом, и лишь только потом спрашивает, "чаво надо". За свою помощь брала она все, что приносили – и еду, и вещи.
Ульяна с колотящимся сердцем постучала в дверь, та сразу же отворилась сама собой. Ступив в полутемное помещение, еле освещаемое керосиновой лампой, она увидела Сычиху, которая сидела за столом и перебирала траву, связывая ее в пучки.
– Вот я сейчас как тебя превращу в жабу, и будешь ты, бородавчатая, на болоте квакать. Чего, девка, опаздываешь?– Сычиха повернула недовольное лицо к Ульяне.