– Сан Саныч, ну вот что ты вечно воду мутишь, народ баламутишь? Да эти мостки ещё мой дед через речку мастрячил, а батя перила приваривал. Они ещё сто лет простоят! А ты говоришь – сноси! Это ж историческая память… Памятник! История нашего города! – размахивая руками, вещал Пузырь, по паспорту Степан Сергеевич Пузырянский.
– Ты мне, Стёпка, зубы не заговаривай, – я скрипнул зубами. – В том году Трандычиха тут едва в ручей не скопытилась из-за твоих железок ржавых. А Петрович? Чуть ноги не переломал.
– Так Петрович пьяный был! – возмутился Степан. – Мостки тут причём, когда ноги не держат?
– Или чини, или сноси, – категорично отрезал я. – Ни к чему они тут. Вон, мост нормальный поставили. Не переломятся, дойдут.
– Да что ты, дядь Сань! – заныл толстенький низенький Стёпка.
По малолетству я их частенько с пацанами гонял хворостиной за глупости. В редкие свои побывки после длительных командировок. То курить возле бани вздумают, то костёр в засуху разведут под картоху в старом саду, то яблок наворуют у бабы Нюры. Яблок наша боевая ветеранша пацанам не жалела. Я их за вытоптанные грядки крапивой гонял. Ну а потом заставлял в бочку воды натаскать, вскопать, что баб Нюра скажет.
И ведь все людьми выросли, человеками, можно сказать. А этот… я сплюнул себе под ноги. Ещё и в мэры выбился.
– Ты мне, Стёпка, зубы не заговаривай. То, что у тебя там сарайка лодочная стоит, за кустами сирени, так про это все знают. И что от жены ты там тихаришься по праздникам, тоже знают. Ты бы заканчивал пить-то. Молодой ещё, а вон как себя запустил.
– Сан Саныч… – заканючил Пузырянский. – Ну, право слово…
Глазастая секретарша, что стояла поодаль от начальника, деликатно отвернулась, пряча улыбку. Красивая деваха. Мне б годков двадцать скинуть, я бы ух… показал б красотке небо в алмазах. Ухмыльнулся, вернулся к своему барану. Тьфу ты, к главе нашему бестолковому.
– Цыц, я сказал. А то не посмотрю, что ты мэр, лозину выломаю да прогоню по улице. Вот людям-то радость будет.
– Нехорошо, дядь Сань, не по-людски это, – насупился Степан. – Хорошие мостки же. Вон и пацанве радость, рыбу ловят… На короткой ноге в лесок бегают за грибами. И вообще, денег нет!
– Но вы держитесь. Знаем, плавали, – покачал я головой. – Ржавые твои мостки, Степан, ты это понимаешь?
Я подступил к Пузырянский поближе, ухватил пуговицу на пиджаке и стал её выкручивать. Есть у меня такая дурацкая привычка, никак не избавлюсь. Парни мои знали: ежели командир за пуговицу взялся, всё, бункер не поможет, тушите свет, выносите вперёд ногами.
