Эта экскурсия в горы была заранее оплачена. Поэтому хочешь не хочешь – надо ехать. Причем рано утром.
Вечером, после пляжа и сытного ужина с местным кипрским вином, я со своей невестой лег спать пораньше.
Ну и, конечно, перед сном включил телевизор. Как говорит Лиза, моя невеста, «для засыпа».
На всех иностранных каналах, показывали какую-то комету, стремительно мчащуюся к Земле. На российском – очередную драку в парламенте да президента, который еще умел говорить. Мы пощелкали пультом, затем выключили телевизор и сладко заснули.
Утром позавтракали, вышли из гостиницы и сели в джип с мягкими, удобными креслами и открытым верхом.
Наша компания была интернациональна: я с невестой, водитель-араб и переводчица-гречанка.
Через полтора часа езды по предгорьям мы начали подниматься вверх. Черненькая худенькая гречанка без умолку тараторила. Водитель вез нас и покачивался в такт восточной музыке. Иногда путешествие оживлял воробей, он залетал в наш открытый джип и весело чирикал.
Вдруг потемнело. Дорогу в горы накрыл густой туман.
Но водителя это, кажется, совсем не беспокоило, и он смело поехал через плотную бело-молочную массу.
Не проехали мы и нескольких метров, как наш автомобиль стал таять, и мы вдруг все мягко опустились на дорогу.
Все произошло так неожиданно, что никто ничего не понял. Джип исчез.
Мы все оказались на земле, причем совершенно голые.
У всех исчезла одежда, а также украшения, часы, бумажники и сумочки. Даже пломбы и мосты во рту.
Несколько минут все были в шоке. Так как мы с Лизой были сзади, я увидел, как голый водитель с волосатой спиной сидит на камнях и продолжает крутить невидимый руль.
Шок шоком, а в одну минуту лишиться автомашины, одежды и всего, что было на руках и даже ногах, – это не для слабонервных.
Первыми пришли в себя женщины. Дружно взвизгнув, они бросились бежать в разные стороны и исчезли в тумане.
Мы, мужчины, сидели на камнях, прикрывая свои прелести. Водитель, поняв, что руля все же лишился, встал на колени и стал молиться своему богу.
Наконец и я стал шевелиться. Хотя, надо сказать, ощущение в этот момент было не из приятных и двигаться особого желания не было. Но чувство стыдливости перед беспечно чирикающим воробьем, почему-то оставшимся в перьях, заставило меня подняться со своего насиженного места.
