Глава 1. Леший – не «Урка»!
Мало кто из таежников знал о существовании этого пика, а уж тем более подходил…, а уж тем более взбирался на него!
Он был расположен по ту, заповедную сторону Темной.
Не был на самом пике и Леший, а лишь дважды подходил к синеватой скале и гладил эту гладкую поверхность рукой. Гладил…, смотрел, хитро прищурив глаза, в синее-синее небо и улыбался, приоткрыв свой короткий рот в блаженной улыбке, а затем спохватывался, резко оборачивался по сторонам в поисках теоретически возможного появления случайных любопытных глаз и, напустив на лицо свою обычную строгую маску не читаемости, удалялся, не оглядываясь, от синей скалы, хмуро и коротко, посматривая в зависшее над горой небо. Никто его не видел таким, кроме диких зверей. Но те – не продадут его людям! Звери не умеют говорить! И никто никогда не узнает, что Геннадий Вачура простой и добродушный человек. Это очень опасно (!)– усвоил Леший еще из детства, быть или, того хуже, выглядеть добрым. Добрый – это равносильно, что дурак, равносильно, что лох, олень, быдло…, которого необходимо разводить, использовать, гнобить. И, не дай черт(!), если добряк начнет сопротивляться проводимой над ним эксплуатации! Тогда его необходимо опустить уже именно до черта…. И только так! А не оставлять лохом, что все-таки на уровень выше в российском неофициальном…, не официально же поддерживаемом государством законе о кастах. Не писаном на бумаге законе, по-другому именуемом понятиями, в середине семидесятых перетекшими из сталинских лагерей в города и деревни, незаметно и оперативно внедрившимися в потаенные уголки душ советских, уже сформированной к этому времени новой породы людей, или, что будет точней, спеленав своей лагерной аурой чистые сердца фрезеровщиков, комбайнеров, инженеров и, что самое опасное, некоторых членов коммунистической, неуклонно погибающей на почве самоуверенности, партии. Лагерная паутина незаметно оплела страну, еще имеющую в своем составе достаточное количество людей со светлыми душами. Но они все оказались в лагерной ловушке, чувствуя себя, как, ни странно, достаточно комфортно в душном плену криминала. И им, как светлым личностям, приходил конец. Хотя они еще весело рассуждали о свободе слова, совести, географии передвижения. Скоро им станет не до этого – у них отнимут все!
Вачура чувствовал приближение этой вакханалии и поэтому опасался выглядеть добрым. Добрый – это приговор! Леший всегда помнил об этом, и дальнейшая его жизнь все больше и больше подтверждала помогавшую выжить аксиому.
