Глава 1. Деревня, где не смеются
Деревня Грустные Корыта лежала в болотистой низине, затянутой вечным туманом. Дома здесь стояли покосившиеся, словно отшатнувшись от Чёрной реки, что огибала поселение тёмной петлёй. Стены изб потемнели от сырости, а ставни, даже в самые жаркие дни, оставались плотно закрытыми – будто прятали что-то внутри.
Марьяна жила на самом краю деревни, в избе с провалившейся крышей. Каждое утро она просыпалась от звука капель, падающих в деревянное ведро, хотя дождя не было. Вода в колодце у их дома всегда была горькой, с привкусом медной монеты.
– Не пей много, – предупреждала бабка Велева, – а то забудешь, зачем проснулась.
Дети в Грустных Корытах не играли в обычные игры. Они знали: если мяч укатится к реке – его не достать. Если запустить воздушного змея – ветер унесёт его в трясину. А самое страшное – если услышишь, как кто-то зовёт тебя по имени со стороны воды.
– Там нельзя отзываться, – шептали старшие, – а то Оно запомнит твой голос.
Марьяна часто стояла у края берега, глядя на чёрную гладь. Вода здесь не отражала небо – только тьму. Иногда ей казалось, что в глубине шевелятся длинные тени.
– Ты похожа на неё, – как-то сказала соседка, глядя на Марьяну. – На Лику.
Девочка не помнила сестру – та исчезла, когда Марьяне было всего два года. Но в сундуке хранилась выцветшая лента, а на стене – старый оберег из вороньих перьев.
– Она ушла к реке и не вернулась, – только и говорила бабка.
А в ту ночь, когда луна стала красной, как ржавчина на ноже, Марьяна впервые услышала стук в ставень.
Это был не ветер, и не стук ветки дерева.
Кто-то царапался ногтями по стеклу.
– Марьяна… – прошептали за окном.
Голос звучал знакомо, будто его ждали все эти годы.
И тогда девочка поняла – река наконец-то выбрала её.
Марьяна медленно подошла к окну. В лунном свете что-то шевелилось у воды – высокое, в платье из мокрых водорослей…
Марьяна застыла у окна, пальцы впились в подоконник до боли. Стук повторился – теперь это были не просто царапины, а чёткие удары, будто кто-то стучал костяшками пальцев по стеклу. Три раза. Медленно. Намеренно. Занавеска дрогнула без малейшего ветерка, и девочка почувствовала, как по спине побежали ледяные мурашки.
"Марьяна…" – голос за окном звучал неестественно, словно его обладатель давно разучился говорить по-человечьи. В нём слышалось бульканье воды, скрип намокшего дерева и что-то ещё – что-то глубокое и древнее, от чего кровь стыла в жилах.
Бабка Велева на печи зашевелилась, но не проснулась – её губы беззвучно шептали что-то, а пальцы судорожно сжимали край одеяла. Вода в ведре у двери внезапно забурлила, хотя никто к ней не прикасался. Луна скрылась за тучами, погрузив избу в кромешную тьму.
