Ранним январским утром Онегин шагал по заснеженному полю. Воздух был так холоден, что обжигал лёгкие, а ветер пронзал до костей. Белая пелена, словно саван, окутывала всё вокруг, размывая границу между небом и землёй. Зачем сегодня этот туман? Что он скрывает? Сердце колотилось в груди, отдаваясь глухими ударами по рёбрам… Но это не было страхом… Нет, скорее, это была тяжесть раскаяния, которая давила с каждым шагом. Сомнения и сожаления становились всё отчётливее.
Дуэль – результат злой шутки и легкомысленного поступка – вот-вот должна была решить судьбы двух людей. «Как я мог втянуть себя в эту бессмысленную игру!» – с горечью подумал Онегин. Вязко и медленно тянулось время, наполняя ожиданием чего-то неизбежного. Внутри Онегина кипела борьба: желание исправить ошибку сталкивалось с пониманием того, что назад пути уже нет. Смерть? Или, может быть, шанс начать всё сначала? Осталось только дождаться, когда белесая мгла рассеется и судьба вынесет свой приговор.
Вскоре из-за деревьев появился Ленский, шагая бок о бок с Зарецким. За ними следовал Гильо, секундант Онегина, чья фигура выделялась на фоне мутной дымки. Его лицо оставалось непроницаемым, и невозможно было угадать, какие мысли скрываются за этим спокойствием. Онегин заметил, как тот слегка кивнул ему, подтверждая готовность к предстоящему событию.
Зарецкий сохранял привычную невозмутимость. Этот «Старый дуэлист», как его часто называли, слыл мастером не только оружия, но и распространения слухов. Онегин никогда не питал особой симпатии к этому человеку. Хотя кого он вообще когда-либо любил, кроме себя?
Когда взгляды Онегина и Ленского наконец пересеклись, в глазах Ленского читалась решимость, граничившая с отчаянием, боль… Казалось, что он хотел что-то сказать, но слова словно застряли у него в горле.
Тени фигур застыли, нависла тяжёлая тишина. Ветер, подобно незримому призраку, продолжал шептать свои зловещие мотивы. Все четверо ощущали, что путь назад отрезан и их ждёт роковой выбор.
Остановившись в нескольких шагах от соперника, Ленский произнёс: «Онегин, я пришёл сюда для одного – чтобы отстоять свою честь».
Онегин, не меняя выражения лица, ответил: «Я уважаю твоё решение. Но помни, что порой цена чести оказывается выше, чем мы готовы заплатить».
Ленский, крепче сжав кулаки, выпрямился и сказал: «Цена мне известна. Сейчас это единственное, что имеет значение. Судьба уже решила, кто из нас вернётся домой».
Онегин, слегка наклонив голову, тихо добавил: «Судьба? Она любит играть в кости. Сделаем последний бросок».
