Секунданты завершили последние приготовления. Зарецкий, стараясь сохранить спокойствие, обратился к противникам:
– Господа, согласно установленным правилам, позвольте предложить вам последний шанс на примирение. Возможно ли, чтобы ваши разногласия были разрешены без кровопролития?
Голос звучал твёрдо, но в глубине души он надеялся на благоразумие молодых людей. Слова секунданта утонули в глухом молчании. Все замерли, ожидая последнего шага к финалу.
Зарецкий, тяжело вздохнув, произнёс:
– Тогда приступим.
Внезапно раздался едва уловимый скрип – это мельничные крылья на краю поля медленно повернулись. Звук плыл над заснеженным полем, смешиваясь с завыванием холодного ветра. Крылья, покрытые снегом и льдом, казалось, двигались сами по себе. Среди тишины мельница издавала звуки, напоминающие скрип старых деревянных досок. Но никто не обратил на это внимания.
Ленский сделал шаг вперёд, его глаза сверкнули холодной решимостью. Подняв пистолет, он прицелился в Онегина.
– Прощай, Евгений, – прошептал он ледяным голосом.
Выстрел раздался неожиданно, разрывая тишину, и эхо прокатилось между деревьями. Белая пелена начала таять, открывая жуткую картину. Сначала Онегин почувствовал едкий запах пороха, который мгновенно заполнил его ноздри.
«Чёртов туман… Редкость зимой… Всё изменил…» – с трудом сформулировал Онегин. – «Ленский… Тот, кто должен был… Я всегда мог выйти сухим из воды… Почему? Неужели… Конец?»
Онегин вспомнил, как раньше всегда удавалось избегать серьёзных последствий. Дуэли, споры, конфликты – всё это было для него игрой! Он всегда оставался победителем. Но сейчас…
Всё изменилось. Мысли путались, теряли логику и последовательность… Онегин попытался собраться с силами, но тело предало его. Боль начала растекаться волнами. Он упал на колени и почувствовал, как земля холодит руки. Онегин истекал кровью, а Ленский стоял в оцепенении и не понимал, что произошло. Пуля пробила грудь Онегина, он судорожно сжимал рану. Кровь медленно стекала по его пальцам, оставляя алые следы на белоснежном снегу. Онегин рухнул лицом вниз. Вдруг перед глазами закружился волчок воспоминаний – так же стремительно, как тот самый игрушечный волчок, некогда его верный спутник в детстве. И вот он снова мальчишка, радостно бегущий по скрипучим половицам родительского дома. Лицо озарено улыбкой, глаза сверкают от восторга. А теперь отец крепко держит его за руку, ведя к старой карете. Новая вспышка, и он впервые сосредоточенно играет на рояле, пальцы неуверенно касаются клавиш… первая долгая поездка верхом, и он с восторгом разглядывает переплетающиеся ветви деревьев в густой листве, щебечут птицы, и золотистые пятна солнечных лучей мягко касаются щёк и лба…