1. Глава 1. Конец или начало?
“Он не ценит тебя, мам”, — эхом звучат в голове слова, сказанные так много лет назад, но больно сердцу именно сейчас.
Взгляд скользит по деревянным стенам дачной кухни, останавливаясь на распахнутом черном чемодане, куда Аркадий Николаевич Семенов с непривычной ему скоростью и ловкостью закидывает вещи.
Надо же, а последние сорок лет истинно уверял, что сам не сможет собрать чемодан. Поэтому собирала я.
— Ну чего ты так смотришь, Ольга? — рычит на меня.
Кидает упрекающие взгляды, будто это я на старости лет заявила, что жить с ним больше не хочу. Хотя, чего лукавить, были времена, когда я не хотела.
Были времена, когда становилось невыносимо, но я терпела. Сначала дочь была маленькой — она у нас долгожданный ребенок, а там девяностые. Потом школа, а квартиру никак не разделишь, потом университет.
Но к этому сроку уже как-то притерпелось. Свыклась, что даже самая трепетная любовь проходит, и ты становишься для человека не важной и ценной, с которой пылинки сдувал, а просто соседом по дому. И, если даст бог и ум самих людей позволит, то другом.
Другом я Аркашу и считала последние пятнадцать лет. Другом ему и была, даже когда он копчик повредил, и год толком ходить не мог. Лежал, ворчал. Терпела.
“Кто ж ему еще поможет на старости лет? А так хоть стакан воды друг другу подадим”, — думала я.
Не подаст.
— Ольга, я с кем разговариваю? — рычит Аркаша.
Злится. Вон каким красным стал. Как помидорина с седой макушкой и залысинами на висках.
А злится должна я.
— Не нервничай. Давление подскочит, — только и говорю ему, собираюсь выйти на веранду, а он с завидной резкостью преграждает путь.
И ревматизм куда-то испарился, да?
— Чего ты от меня хочешь? — спрашиваю я, а в голосе звучит такая адская усталость, что просто хочется упасть здесь замертво.
Но нет, такое удовольствие я Аркадию Николаевичу не доставлю. Еще его переживу со своим больным сердцем.
— Ты уже все сказал. Или что, чемоданы помочь собрать? Обратись к Наталье, — хочу сказать спокойно, но имя соседки по даче щипящей болью срывается с языка.
Вроде, уже не молодая, вроде и сердце и ум закалились с годами. А больно. Противно до удушья.
Только подумаю, сколько раз эта Наталья приходила в мой двор, сколько щебетала тут о рассадке, выпрашивая то ростки, то соль, то сахар. А я, воистину, слепая — за все это время даже не заметила, что ей приглянулся Аркадий.
Хотя не он, а деньги, чего уж тут таить? У нас только квартира общая, а все остальное, включая эту самую дачу, на которой я двадцать сезонов провела, лелея цветы, и отстраивая новые громадные комнаты, — мужу по наследству перешло.
