ГЛАВА 1. Две аудиенции
— Значит, теперь, когда я не могу умереть за Орден в бою, он милостиво дозволяет мне сдохнуть самой по себе? Пятнадцать флоринов в зубы — и доброго пути?
Ло старалась говорить спокойно, но кипевший внутри гнев все равно просачивался, отравляя интонации. А что хуже всего — Ло отлично знала за собой эту мерзкую особенность — если сдерживаться слишком долго, после злость вырвется наружу совершенно непредсказуемым способом.
— Леди Ревенгар, не стоит представлять все именно так.
Антуан Саттерклиф, великий магистр Ордена, только досадливо поморщился, словно отчитывая нашалившую первокурсницу, и немного наклонился вперед. Массивная звезда-семилучевик, усыпанная драгоценными камнями, – знак сана – блеснула Ло в глаза россыпью цветных огоньков, хотя свет падал магистру в спину.
— Пятнадцать флоринов, о которых вы отзываетесь с таким пренебрежением, это почетная пенсия, назначенная в признание ваших заслуг. И многие были бы ей рады.
— О, не сомневаюсь! — выплюнула Ло. — Это ведь можно целый месяц жить где-нибудь в съемной комнатушке на окраине и позволять себе любые лакомства из овсянки и пареной репы. Не отводите глаза, магистр! Вы отлично знаете, что такое пятнадцать флоринов в столице.
— Ну…
Магистр и вправду с подчеркнутым вниманием рассматривал карту на стене за спиной Ло.
— Столица, кстати, не слишком полезное место при вашем… состоянии здоровья. В провинции жизнь дешевле, а в двадцать пять лет, да с вашим умом и внешностью…
— Я не собираюсь бегать за деревенскими женихами, подобрав драные юбки, купленные на ваши полтора десятка монет. Вы обещали мне место преподавателя в орденской школе. И я не вижу ни одного претендента с большим боевым опытом, чем у меня. Даже странно, не правда ли? Место в школе — вот все, чего я хочу.
Ло сцепила за спиной руки, задрав подбородок и чуть заметно покачиваясь с каблука на носок. Со стороны поза выглядела высокомерной, а в облегающих штанах и мужском камзоле — так и вовсе вызывающей, но не объяснять же каждому болвану, что так у нее меньше болит спина, если приходится подолгу стоять. А сесть магистр ей не предложил. Наверное, боялся, что тогда она расположится в его кабинете надолго. Правильно боялся!
— Не с вашим заболеванием! — отрезал Антуан и без всякой нужды переложил с места на место пресс-папье из вулканического камня.
Золоченая надпись на полированной плитке блеснула в солнечных лучах — за окном разгорался уже седьмой день мирной жизни. Жизни, в которой боевая магичка, лишившаяся дара, оказалась бесполезным грузом для поредевшего Ордена.
