Лётчики писали о самолётах.
Врачи писали о болезнях.
Пора и мне посвятить моим любимым железкам пару бранных.
Исповедь однажды дизелиста.
Одной тёмной ночью, засыпая и размышляя в полусне, я резко очнулась от внезапно прозвеневшей в моей голове фразе: "Я хочу отомстить человеку с зелёной кровью…"
Неизбежно эта фраза обросла рассказом.
Ратцбург был тундровым городком вечного янтарного рождества. Вечных бунтарских ветров. Средневековых одноэтажных домишек, романских скульптур и хвойных кустов. Барочных библиотек. Каменных кинотеатров и деревянных кафе. И всегда из ярко-красных гирлянд. Этот город, как и с десяток других, молниеносно вырастили в глубине страны, раскрасив мёртвую землю в цвета волшебного уюта и сказки. Мёртвую – но самую безопасную и плодовитую в пучине шедшей войны.
Сюда созвали лучшие умы. Здесь добывают что-то очень ценное – нам даже не говорят, что именно.
Дюжины фур ежедневно вывозят добычу за врата этого волшебного королевства.
Но недавно в топливо здешних заправочных станций кто-то запустил вирус – жуткую, чёрт-те чем разбавленную дрянь. Откуда она взялась – никто не знает. Но системы двигателей фур моментально заразились – и одна за другой начали умирать практически без шансов на восстановление.
Так вот, откуда она взялась – никто не знает. Хотя, думаю, нам просто не говорят. В такое-то время кто-то оказался слишком жадным, слишком доверчивым. Слишком неосмотрительным.
Мы же прибыли сюда вакциной: нас, десятерых, привезли чинить выбывшие из строя системы двигателей, прежде чем от заразы очистят все городские заправки и раздобудут свежие запасные части. Нам предстояло разобраться с запылившимся оборудованием для столь сложного ремонта, к несчастью, наконец пригодившимся.
Уродливая вакцина. Никто из нас ничего толком не умел и едва ли знал. Просто у каждого имелся документ, содержащий в себе что-то вроде «Инженер автомобильной промышленности» или «Специалист двигателестроения». Все учёные страны месяцами трудились в бункерах, сильные и ловкие – сражались в боях. И мы – без знаний, без инструмента, без свежих деталей. Ведь война на дворе: агрегаты у двигателей импортные – и все чистокровные запасные части теплятся в логове у врага.
Нас привезли сюда, чтобы мы сделали хоть что-нибудь. И сдохли здесь же. Чтобы не тратиться на обратные билеты к маменькам и папенькам, помирающим от голода. Нас привезли сюда похоронить. Или сначала двигатели – а потом уж и нас, поделом.
Но всё было лучше, чем голод и страх у границ.
Стоял март. Но, кажется, Рождество здесь не кончалось круглый год.
