– Куда ты идешь?
Деян вздрогнул от неожиданности. Он был уверен, что никого не разбудил в доме, но постоянно забывал, какой у Марфы чуткий сон. Она застала его в сенях.
– На рыбалку, – мужчина нащупал второй сапог в потемках, – куда же еще мне идти.
– Ночь на дворе. Холод, – Марфа поежилась и, как бы сознавая, что ее доводы все равно не переубедят отца, сонно встала в дверном проеме, – Тулуп-то надень.
– Надену, не переживай, – Деян завозился с удочкой и вдруг на мгновение остановился и прислушался.
– Марфуша?
– Я здесь.
– Иди спи, нечего стоять. А я к завтраку поспею, – он накинул на себя тулуп, взял ведро и вышел во двор. Старый пес высунул лохматую голову из будки, проводил Деяна унылым взглядом до ворот, и спрятался обратно.
Было холодно. Тулуп, конечно, согревал, но свои меховые штаны Деян оставил дома, а летние льняные совсем не грели. Он слишком поздно об этом подумал, когда уже миновал околицу деревни. Возвращаться назад ему не хотелось, и он решил, что уж как-нибудь переживет в этот раз.
На дворе стояла ранняя весна. Земля медленно избавлялась от зимнего покрова, открывая еще дремлющему миру свою черную наготу. Округу наполнял сырой запах почвы, и пение первых птиц. Где-то на горизонте, над вершинами синих гор сверкали всполохи молний, доносился далекий звук грозы. Повсюду, сколько хватало взгляда, схлестывались, словно два вечных воинства степь и лес, яростно стремящиеся друг к другу, но разделяемые темной полосой реки. Лед на ней уже неделю, как тронулся и волны прибивали к берегу последние осколки своих оков. Тысячи бурунов сталкивались, разлетаясь ворохом брызг, собирались в целые валы. В такую пору, когда полная вода заливала лесной массив, с одной стороны реки, превращая его в болото, заваленное гниющей древесиной, и с другой, вымывая основания высокого берега, подбиралась к его краю, местные жители ходили к реке неохотно и с большой опаской. Поэтому предрассветная вылазка Деяна была весьма рискованной. Впрочем, эту местность он знал хорошо, и, хоть солнце едва начинало красить восточный край неба, наугад не шел. В одном месте бешеное течение реки круто заворачивало и разбивалось веером на несколько рукавов, создавая множество озер-стариц. Деян аккуратно спустился по узкой тропе с крутого склона и расположился у проточной отмели.
Долгое время не происходило ничего, лишь изредка слышался плеск воды и звон ведра. Деян совсем позабыл о холоде. Рыбалка всецело поглотила его внимание, по крайней мере, так казалось на первый взгляд. Он то и дело кряхтел, как обычно кряхтят немолодые люди. Иногда доставал из-за пазухи фляжку, делал глоток и прятал обратно. Было ему сорок с лишком лет, но выглядел он куда старше. Некогда черные виски его покрылись инеем седины, а лицо избороздило глубокими морщинами. Теперь, когда он стоял на берегу реки в предрассветных сумерках, они казались еще глубже.
