Сент глянул на меня так, что я все понял.
– Сейчас будет, – сказал я.
Он дружески махнул хвостом.
Когда я слышу от кого-то, в том числе и из статеек от якобы ученых, что у животных – у собак в частности – нет никакого разума, мне всякий раз хочется сказать: «дядя, ты дурак?» Ну или тетя, потому что и от теть такое слышать приходилось. Но я не спорю. Зачем?.. Я и так знаю.
Собаки – они как люди. Умные и глупые. Хорошие и дурные. Им ведома любовь и злоба, зависть, печаль, азарт. Страх смерти и бесстрашие. И дружба. Преданность. Вот это главное. Нет на свете друзей лучше собак.
Ну, конечно, я не стану говорить, что собачий разум равен человеческому. Я-то как раз не дурак. Я о другом: есть то, в чем они равны нам и лучше нас. Я это понял много лет назад. С тех пор отношусь к собакам на равных. Без всякого сюсюканья, без снисходительного доброхотства. Друг есть друг. Раз так, тяни лямку, помогай, и я помогу…
Мини-открывашкой я аккуратно вскрыл банку говяжьей тушенки. Организовывать питание в боевой обстановке приходилось самыми подручными способами, и здесь у нас, конечно, было преимущество над псами. У них-то рук нет.
– Держи, брат, – сказал я внимательно смотрящему на меня Сенту и выложил тушенку на расстеленный прямо на земле целлофановый пакет. Посуда для собак в военно-полевых условиях – лишнее бремя, роскошь. Мы, спецы минно-розыскного, минно-подрывного дела вынуждены таскать с собой и на себе куда больше оборудования, чем другие, включая так называемый «Общевойсковой комплект разминирования» ОВР-3В, защитную спецодежду со всякими, естественно, бронежилетами, наколенниками, налокотниками. И все это надо таскать на себе под летним пеклом… Впрочем, сейчас, к концу лета, не сказать, что пришла прохлада, но хотя бы жара спала, даже дожди брызнули. Впрочем, они такие мимолетные были, слегка взбодрили и исчезли, сдутые степными ветрами, тонко пахнущими прогретым разнотравьем. Конечно, нелегко. Но все же и на том спасибо, что такой адовой жары больше нет.
– Ешь, ешь, братец, – я потрепал Сента по загривку. Умный пес не сразу взялся за еду. Взглянул на меня светло-карими, совершенно человеческими глазами. Мол – точно, хозяин, разрешаешь? А как же ты? А тебе осталось?..
Конечно! – ответил я взглядом и улыбкой. Лишь после этого Сент воспитанно, нежадно взялся за еду.
Тонкости собачьих характеров – интереснейшая штука, хоть книги пиши об этом. Вот, глядишь, я бы и написал, будь у меня время… Вечно некогда, вот же беда! Хотя какая тут беда? Просто жизнь как жизнь.
Я встречал псов самых разных. Один – одна, вернее – молодая сучка была необычайно льстивая особа, умевшая так обаять, что диву давался. Нет, ну вот каким надо быть кретином, чтобы говорить, что у собак одни инстинкты?! Да ведь она же, эта Леда – ее звали Леда – была самая настоящая женщина, кокетка и чаровница, до мозга костей пропитанная сущностью «инь»! Только вот почему-то сгусток этой сущности по чьему-то капризу залетел в облик юной немецкой овчарки… Был у меня и угрюмый недовольный всем на свете пес, к тому же упрямый как ишак. Не знаю, кто дал ему имя Эдем – рай, то есть. Сдается мне, что так мог сделать очень странный или невезучий человек, совсем не попадающий в реальность. На рай эта дурная псина была похожа так же, как пустыня Гоби на Северный полюс. Я не сумел найти подхода к собаке, и не знаю, нашел ли бы кто другой на моем месте. Вряд ли. Эдема безжалостно списали со службы по профнепригодности. Там это быстро. Ни малейших сантиментов. Всякие нюни и слюни потом обойдутся кровью и смертью.
