Рев, грохот… Сильный толчок. Последний? Ну, хоть бы на этот раз последний!
Нет. Еще один. И еще. И снова, и опять…
Глухой удар снаружи сотрясает весь контейнер. Скрежет… Кажется, уж теперь-то закрытый пластиковый пенал обязательно переломится надвое.
Контейнер не ломается. Плывет дальше. Не плывет – несется по широким трубам-тоннелям подземного лабиринта.
В помятой крышке появляется новая трещинка. И новая течь. Слабая пока, едва заметная, но с каждой просачивающейся внутрь каплей в контейнер втекает смерть.
Опять водоворот…
Бориса бросает на чернявую девчонку. На дикую… Бывшую дикую. На треску… Теперь, впрочем, тоже бывшую.
Чернявая без сознания. Простреленное и перетянутое автоматным ремнем плечо. Голова с мокрыми налипшими на лицо волосами мотается туда-сюда, словно перекатывающийся шар, стучит о пластиковые стенки и дно контейнера. Затылком, лбом… Звякает массивный гладиаторский ошейник.
Борис тоже нет-нет, да и прикладывается к пластику то черепушкой, то ошейником.
Но в реве Волны, этих звуков почти не слышно.
Борис тоже находится на грани отключки.
Рассчитанный на одного покойника гроб-контейнер, в котором ищут спасение два живых человека, резко крутануло. Перевернуло в очередной раз. И в очередной раз поплавочная конструкция вытолкнула контейнер крышкой вверх.
Вода из трещин в крышке уже не сочится – капает. Хорошо хоть нижняя, более массивная и прочная, часть пластикового контейнера пока выдерживает давление Волны, удары о стенки Коллектора и трение вымываемого наружу мусора, превратившегося в подобие мельничных жерновов.
Вода прибывает. В дикой тряске и круговерти она расплескивается по всему и без того невеликому пространству тесного контейнера. И ничего не стоит захлебнуться. Только чудом они до сих пор не утонули в своем плавучем гробу. Хотя, чернявая, может быть… уже…
Весь мир сжался до размеров похоронной тары, несущейся в грохочущей тьме. Вестибулярный аппарат – как стрелка компаса на магнитном полюсе. Кажется, навсегда утрачено представление о месте в пространстве, о верхе и низе.
И кажется, эта изощренная пытка будет продолжаться вечно.
Но пытка закончилась. В этом мире рано или поздно заканчивается все.
Бурный поток вышвырнул их из городской клоаки, как сжатый воздух выплевывает шприц-ампулу из подствольного пневматического ампуломета.
Борис этого, конечно, не видел. Не мог видеть. И поначалу даже не слышал. Не понял даже.
Он не почувствовал того момента, когда широкое жерло Коллектора осталось позади.
Понимание пришло позже. Много позже.
Их все еще несло и кружило. Но било о стенки уже не так часто, вертело не так быстро и терло о мусорную массу не так сильно. Течение увлекало плавучий гроб дальше, дальше… Однако это уже не было прежней безумной пляской щепки в грохочущем водопаде.
