ГЛАВА 1.
{Воспоминания. Они приходят без предупреждения, врываются в сны, тревожат наяву таинственными тенями. Они могут явиться в случайном звуке, в отблеске света, в запахе. От них не спрячешься, не укроешься. Их не отогнать громкими криками, мольбами и стонами. Перед смертью вся жизнь проносится перед глазами вереницей воспоминаний, и остается смириться, отдавшись на их милость.
Смерть. Это больно, но нет боли, к которой нельзя привыкнуть. Таков человек… или тот, кто хочет человеком оставаться даже сейчас, умирая на белом снегу.}
Как всегда, они пришли на закате. Дозорные на стене, до рези в глазах всматриваясь в надвигающиеся сумерки, заметили на снегу серебристые тени и подняли тревогу.
Тут же крепостная стена расцветилась огнями. Забегали, засуетились люди. Женщины и дети поспешили в замок, затворяясь за крепкими стенами, где тут же принялись пожарче топить камины, бросая в огонь все, что могло гореть. На стене тут и там спешно поджигали сложенные загодя поленницы дров. Лучники макали в масло тряпки, обматывали ими наконечники стрел, готовые к бою.
Десяток, другой, третий…
Белые тени на сизом вечернем снегу. Порывистый ветер, задувающий костры. Огоньки глаз. Заунывный вой, от звуков которого застывала кровь в жилах.
Снежные волки. Твари, приходящие ниоткуда, уходящие в никуда. Извечные враги, дети зимы.
Люди застыли в напряженном ожидании. Налетал ветер, нес поземку, которая все усиливалась, превращаясь в настоящую метель. Пошел снег, и крупные хлопья летели в глаза, мешая рассмотреть, что происходит внизу.
- Кажется, или их стало больше?
- Не кажется. Их на самом деле…
- Боги, сколько же их? Их тут… сотни! Тысячи! – голос дрожал и срывался на крик. – Как сражаться с такой ордой? Они нас всех…
- Цыц.
Негромкий голос приморозил паникера к месту.
- Молчать.
Люди расступились, давая дорогу двум рыцарям в белых плащах. Под плащами виднелись латы, выкрашенные белой краской. Белые на белом снегу, рыцари двигались, точно тени. Только сапоги, латные рукавицы да раскрасневшиеся на морозе лица и выделялись темными пятнами.
- Молчать, - повторил один, постарше, вооруженный мечом и щитом.
- Молчать и делать свою работу, - мягче добавил второй, помоложе, у которого, кроме меча и короткого, в рост человека, копья с массивным наконечником, которым можно было резать и колоть, не было заметно другого оружия. – По местам стоять.
- По местам! – словно очнувшись, заорали десятники. Гайдуки забегали, засуетились, хватаясь то за одно, то за другое, но постепенно все разобрались, что к чему – все повторялось, как вчера, позавчера и третьего дня. С одним отличием – сегодня их было на два человека больше, чем накануне. Но эти двое каждый стоил десятка гайдуков, вооруженных до зубов и прошедших огни и воды.
