Многие люди переживают, что они одиноки в этом мире, но на самом деле плечом к плечу с ними всегда шагает она – их Смерть.
За долгие века её пальцы сомкнулись вокруг бесчисленного количества трепещущих светящихся сфер. Каждая душа пахла по-своему: одни – пылью библиотек и чернилами, другие – потом тяжкого труда и щепоткой соли, третья – сладким молоком и детским смехом. Но для Смерти это были просто ароматы, не более значимые, чем запах дождя или увядающего цветка. Она была серпом, а не летописцем. Её дело – собирать.
В эпоху, когда города пахли дымом и воском, Смерть пришла за душой поэта. Он сидел за столом, заваленным исписанными листами, и его пальцы всё ещё сжимали перо. В воздухе витал терпкий запах несбывшихся надежд и недописанной строки. Его душа, когда Смерть коснулась её, отдавала разочарованием и тонкими, как паутина, нотами несказанных слов.
«Всё равно это никто не прочёл бы», – равнодушно подумала она. Она не понимала, зачем тратить жизнь на то, что превратится в прах быстрее, чем тело в земле.
Однажды Смерть застала молодую девушку в сырой комнате, на потёртом диване. Она лежала, и каждое её дыхание давалось с хриплым свистом, будто сквозь лёгкие, насквозь пропитанные болезнью, с трудом пробирался последний воздух. Её исхудалые руки инстинктивно обнимали живот, где теплилась новая жизнь. Душа этой матери пахла тёплым ржаным хлебом, бесстрашной любовью и сталью самопожертвования. Забирая её, Смерть ощутила необычайную плотность и яркий свет, словно девушка отдала частичку себя тому, кого никогда не увидит.
«Глупость. Одна мимолётная свеча потухла, чтобы едва теплящаяся искра могла разгореться. В чём смысл?» – пронеслось в сознании Смерти.
Она видела души воинов, пахнущих железом и честью; души влюблённых, пропитанные ароматом роз и горечью разлуки; души стариков, от которых веяло умиротворением. Они были разными, но в глазах вечности – одинаково хрупкими и быстротечными.
Люди казались ей странными существами. Они знали, что их время ограничено, но транжирили его на пустяки: на накопление богатств, которые не возьмёшь с собой, на мелкие обиды, на погоню за призрачным одобрением других. Они плакали о прошлом и трепетали перед будущим, забывая жить в настоящем.
«Если бы у меня была душа, – думала Смерть, глядя, как очередная сфера растворялась в сиянии Древа, – я бы не потратила свою жизнь на эту суету. Я бы прожила каждое мгновение. Я бы…»
Но мысль обрывалась. У неё не было души. Не было жизни. Была лишь её собственная, неизменная субстанция – проводник, не имеющий права на собственный путь.
