Музыкант прекрасен и сложен ладно, тонкокост как птица, но жаль – бескрыл. Его голос прян и тягуче-сладок, он берет аккорд, не жалея жил. Он красив как дьявол, и струн касаясь, он казался падшей немой звездой, что общалась с миром особой связью – звук гитары сердце пронзал стрелой.
Я всегда стою в самой тени зала. Он – мое проклятье, нас кровь связала, его голос легок, звучит знакомо – мне родно его каждое полуслово. Он смеётся, струны звенят упруго. Пой смелее, тот, кто рожден мне другом. Пой, и голос будет твой мне усладой после сорока лет сплошного ада.
Нас в одной колыбели взрастила мать – и свой дар разделила на глас и стать, ты играючи мир покорял руками, мне же песен дар – точно в лёгких камень. Мы росли бок о бок, учились вместе – ты играл, я пела, и мир был тесен. Только разгорался в тебе пожар – ты хотел всего сразу и взял кинжал.
Тьма сгущалась, в комнате плыли свечи, никогда не забуду тот темный вечер. Я доверчиво льнула к твоим рукам, вопрошая, зачем не разжег ты ламп. Ты мне улыбался, сказал мне «встань», и пронзил кинжалом мою гортань. Ты оставил тело мое в реке на камнях в промерзшем речном песке.
Что же, здравствуй, брат, принимай заказ, ведь тебе остался один лишь час. Вот тебе терновник – так будь же птицей, и случится то, что должно случиться.
У него по губам – гранатовый сок. Я пою и целую его в висок.
И когда мор придет на запад…
И когда мор придет на запад, я предстану в латунных латах, медный меч запоет в руках, и покинет меня страх. И когда запоет войной край мой северный и родной, ты покинешь меня, клянись, и отправишься в горы, ввысь. Там не тронут тебя ни морок, ни война, ни огонь, ни сорок ярых армий южных земель. Я останусь – а ты не смей, мне плевать на твои интриги, на твой фарс и твой скотный двор, я войной много лет острижен, мне уйти за тобой – позор. Мне удел – до кровавой пены защищать крепостные стены, и удел мне – сражённым пасть в этой битвы кровавую пасть. Под твоими знаменами мне мчаться в бойню на верном коне.
Стать мне вам и щитом, и мечом, я ведь дланью твоей крещен.
Пусть тебя и преследуют стрелы,
Но бегите, моя королева.
Высокотравье цепляет ноги, а ветки вязов стремиться ввысь. Вот там, за камнем, где нет дороги, сверни, а дальше уж только вниз. Ступай по каменной старой тропке, сверни за топями к сосняку, а дальше лес, междуречье, сопки и лиг так десять по тростнику. Когда дойдёшь, уже солнце сядет, промокнут ноги, захочешь есть. Тогда садись под корнями вязов.
