— Ваше имя, возраст, род занятий и место жительства! — чеканный голос капитана эхом отразился от голых стен унылого кабинета.
— Леу́на Ай-Руж, двадцать семь лет, целитель, снимаю квартиру у мьéссы Флери́ в Червонном переулке, восьмой дом.
— Айру́ж? — переспросил капитан.
— Ай-Руж, — я чётко выделила паузу между слогами.
— Что за странное имя?
— Я наполовину си́а по матери.
Внешне я ничем не напоминала полукровку — тёмно-русая, сероглазая и светлокожая. Если бы не фамилия, никто не заподозрил бы во мне примесь нечеловеческой крови.
— Но при этом вы целитель? — в голосе капитана прозвучало недоверие.
— Государственный университет Сежью́, практикую девять лет.
— В таком случае, где ваш номерной знак?
— Лежит в кармане пальто.
— А где ваше пальто? — скептически прищурился капитан.
— Висит на вешалке в прихожей моей квартиры.
Спроси он сейчас, где находится моя квартира, я не выдержала бы и расхохоталась.
— Вам известно, что целитель обязан всегда держать данный знак при себе? — капитан лишил меня возможности повеселиться.
— Известно. Вчера я забыла его переложить.
Он сделал пометку в протоколе допроса.
— Очень опрометчивый поступок, мьесса Ай-Руж. По закону вы не имеете права выполнять свои профессиональные обязанности, не предъявив знак.
Ненавижу таких красавцев: идеально выбритых, отутюженных, строгих и правильных до тошноты, для которых инструкции важнее живых людей. Будь моя воля, наградила бы капитана поносом, чтобы сутки не вылезал из уборной. Но я привычно растянула губы в фальшивой улыбке и промолчала.
— И что вы, мьесса Ай-Руж, делали вчера после двадцати двух ноль-ноль в квартале сиа?
— Оказывала помощь больным.
— Больным? — тёмные, точно подрисованные карандашом, брови капитана сошлись на переносице крыльями хищной птицы. — Откуда в квартале сиа больные люди?
Капитан был слишком молод для своего звания — мой ровесник или чуть старше. Яркие лазурные глаза сердито сверкали из-под густых ресниц, роскошные тёмно-русые волосы красивой волной обрамляли лоб, черты лица казались бы выточенными из мрамора, если бы не ровный золотистый загар и нежный, прямо-таки девичий румянец. Конечно, мьесс капитан не тратил силы на исцеление, не отбивался от патруля, не провёл ночь в сыром и душном изоляторе на жёстком топчане…
— Я задал вам вопрос, мьесса Ай-Руж.
— Простите, — вернулась я в реальность. — Мне показалось, ваш вопрос риторический и не требует ответа.
Лазурь глаз потемнела.
— Вы находитесь в жандармерии, мьесса, а не на философском диспуте. Здесь нет риторических вопросов.
Надо же! Образованный… Раздражение я запрятала поглубже внутрь. Ужасно чесалась кожа, зудела спина, ныл правый висок и безумно, отчаянно хотелось пить. Человеческая половина меня нашёптывала: «Попроси стакан воды, невеликое унижение». Другая часть крови заставила гордо выпрямиться.
