Не хотелось мне туда лезть.
Дом нависал из темноты, как корабль. Флигели двухэтажные, задняя часть еще выше. Все это с пятиметровыми потолками, по дореволюционным стандартам – когда-то это была усадьба. Да еще приподняты над землей, под всем домом полуподвал.
Стены в пятнах и трещинах, штукатурка местами отвалилась. Старый дом, почти заброшенный… Только вот все стекла на местах.
И не просто целые, а хорошие стеклопакеты стоят, вполне современные. Еще бы разглядеть, что там внутри, за этими стеклопакетами…
Там ни огонька. Снаружи света тоже кот наплакал. Месяц только взошел, едва выбрался из-за деревьев. Голые верхушки дубов отражаются в стеклах, как в черных зеркалах. Ни черта не разглядеть. И еще эта тишина…
Здесь нет ни гула машин, ни далекого перестука электрички, ни лая собак. Ничего. До ближайшей деревни четыре версты.
Хотя там все равно никого нет. Совсем пустая, будто люди из нее бежали. Брошенная. Как и еще три деревни вокруг этого места.
На восемь верст вокруг ни души.
Все признаки гнезда…
Я расстегнул плащ, чтобы не сковывал движений. Медленно пошел вокруг дома, ныряя от ствола к стволу, прячась в тенях.
От узенького месяца света немного. Но когда вокруг ни фонарей, ни рекламного неона, вообще ни огонька… даже под этим скудным светом чувствуешь себя как на освещенной сцене, и лучше держаться теней.
Дождя не было уже вторую неделю. Под дубами скопился толстый слой листвы – сухой и жесткой. Я шел медленно, ставил ноги осторожно, и все равно листва под ногами предательски шуршала.
Ни ветерка. Ветви дубов, голые и оттого еще корявее, неподвижно замерли в холодном воздухе, как на картинке. Здесь даже птицы не шумят. Ни птицы, ни волки, ни мыши. Никто. Все убрались отсюда подальше.
Листья под каблуками шуршали и щелкали, как сотни крошечных цикад. Неподвижный холодный воздух разносил звуки далеко-далеко. Если в доме кто-то есть, и он случайно усл…
В окне второго этажа, где была приоткрыта фрамуга, за отражениями ветвей бледнело лицо.
Сердце ударило в ребра и провалилось. Я замер под стволом дуба, вжался спиной в морщинистую кору. Вглядываясь в темное стекло, в отражения ветвей, в то, что за ними – внутри дома…
Если там кто-то и был – теперь его не было.
Показалось?
Хотелось бы надеяться…
Я следил за домом две ночи подряд. Эта – третья. Хозяева дома спят днем, бодрствуют ночью. Сегодня вечером они отлучились. Надеюсь, я выследил их всех, и сейчас дом пуст. Надеюсь…
В этом деле никогда нельзя быть уверенным до конца.
