Сандро стоял на коленях. Руки были связаны – но спереди, так чтобы в случае необходимости он смог передвигаться на четвереньках. На шее – ошейник. Не какой-то железный, рабский, а кожаный, с именем его хозяина. Для собак.
Сандро знал, что хозяину доставляет удовольствие напоминать ему об этом. Называть его своим щенком. Давенхилл посмеивался, говоря об этом и теребил его острое эльфийское ухо.
Сандро не находил это смешным. Он знал, что это правда. Он был верен Давенхиллу как пёс с того самого момента, как очнулся на лабораторном столе и узнал, кто он.
Сандро никогда не сомневался. Он видел мир вокруг и видел, что мир состоит из хозяев и рабов. Что хозяева – это те, у кого есть магия. Те, кто своей силой освещают улицы и создают тепло, кто может щелчком пальцев убить или исцелить. А все остальные, в буквальном смысле, ни на что не годные – рабы.
Сандро был одним из них.
Он неплохо владел мечом и мог принять на себя удар, направленный в горло господина, но он всё ещё оставался лишь предметом, вещью, которая годится только чтобы послужить хозяину. Отразить стрелу и выпить яд, отвлечь от него врагов, послужить глазами и ушами господина там, куда ему неуместно было направиться самому. Стать развлечением для его гостей и подножкой, которая позволит господину укрепить отношения с нужными людьми.
Сандро никогда не помышлял о другом, и всё же прямо сейчас ему было обидно.
День не задался с самого утра. Он совершил ошибку со знатной госпожой, не позволив ей приблизиться к господину на расстояние удара, за что был наказан тремя разрядами прямо в гостиной чужого особняка.
А теперь господин лежал в постели с этой госпожой, и они делали то, что Давенхилл иногда делал и с ним. Сандро было приказано оставаться и смотреть, следить, как и всегда. Сандро понимал – она всё ещё могла господину навредить. Но тогда почему его руки были связаны? Почему на его члене была деревянная дощечка, не позволявшая ему подняться в полный рост, не почувствовав боль?
Сандро знал, что это придумала она. Она хотела посмеяться над ним с тех самых пор, как он её не подпустил.
Но почему это позволил господин?
Давенхилл на постели тяжело выдохнул и, не оборачиваясь, опустил ногу с кровати.
- Убери за нами, щенок.
Сандро резко распахнул глаза и с шумом втянул воздух глубоко в лёгкие.
Над ним был потолок, хорошо знакомый потолок. И это определённо была хозяйская кровать.
Прошло три месяца с тех пор, как Давенхилла не стало, но каждый раз при пробуждении первой мыслью Сандро было желание влепить себе пощёчину за то, что снова уснул в хозяйской кровати.
