ГЛАВА 1. Шторм.
Диана стояла на узкой террасе, построенной вокруг маяка, и щурилась от яркого солнца. Вокруг простирался заснеженный берег, солёные волны лизали обледенелые камни внизу. С шумом накатывали одна за одной и разбивались брызгами. Блики света горели на волнах и в каплях воды, искрились на снегу. Девушка убрала за ухо прядь светлых длинных волос, но набежавший ветер снова шаловливо бросил их на лицо. У воды всегда ветрено и холодно, но зимой это ощущается особенно остро. Диана поёжилась и спрятала улыбку в пушистый воротник куртки, большая чашка кофе со сливками, пристроенная на крашеном поручне, обжигала пальцы, но грозила быстро остыть. Море шумело, море звало к себе, обещая все ракушки со дна, все секреты, всё золото затонувших кораблей. Шептало, умоляло, искушало. Не сейчас, отвечала она мысленно, не сейчас, но может быть, именно сегодня.
Её мать всегда говорила, что таких, как они, уже не осталось. А может, они просто перестали слышать море. Или прячутся, как и она, на самом виду, среди людей?
Шум подъезжающей машины отвлёк от размышлений, голос моря смолк. Диана оставила чашку на поручне и сбежала по ступеням на расчищенный пятачок у дверей. Напротив её маленького домика, утопавшего сейчас в синей тени маяка, уже стоял почтовый грузовичок, в недрах кузова копался немолодой мужчина в синей униформе и что-то напевал себе под нос. Она подошла ближе и снова поёжилась от холода.
- Добрый день!
- А-а, Диана! Привет! – курьер, Томас, выглянул из-за дверцы и широко улыбнулся. – А я тут тебе с большой земли посылку привёз. – Он с усилием выгрузил на снег два мешка каменной соли. – Ох, и неужели тебе нашей мало? Живёшь у моря, знай, черпай. Считай, можно сразу суп варить.
Она вежливо рассмеялась и открыла дверь, чтобы он занёс мешки.
- В следующий раз обязательно попробую. А вы, кстати, потом в город?
- В город, в город. Напоследок тебя оставил, уж извини, путь-то не ближний. Ну, и… Если спину прихватит, за выходной отлежусь.
В глубине души шевельнулся лёгкий стыд, и Диана отошла от двери.
Курьер с эханьем водрузил на плечо первый мешок и спорой походкой внёс на белое крыльцо и в коридорчик, сухой и холодный. Свет сюда попадал только от яркого прямоугольника дверного проёма, разгонял мрак и выхватывал из него початый мешок соли, пучки сушёных трав, какие-то коробки, бочку с бензином, полки с запасом лампочек и прочих хозяйственных вещиц. Мужчина поставил груз рядом с полупустым мешком и вернулся к машине за вторым.
- Может, чаю хотите?
- Чаю? Да не, спасибо, чаем жена дома измучила. Лучше кофейку налей, если не жалко. Вот сюда, - он метнулся к водительской двери, вытащил термос и вылил из него остатки чая в снег. Янтарная жидкость искрилась в холодном и ярком свете солнца, пар кольцами растворялся в ледяном воздухе. Опустошив сосуд, протянул девушке. – А то хорошего кофе уже несколько дней не пил. Жена говорит, вредно, давление у неё. Вот, представляешь, Диана, давление у неё, а кофе нельзя мне. Никакой справедливости.
