Настроение с самого подъёма было прекрасное. Сегодня выходной, праздник, ещё и в отпуск! Юбилей Победы. Десятилетие Победы. Сегодня будет парад Победы.
Маугли, стараясь ставить ноги тише, прошлёпал в огромную уборную. Он, как всегда, встал вместе с солнцем. Остальные Медвежата ещё спали.
В честь парада Виктор Иванович прислал за ними в Гвардейск свой самолёт. Отличники учёбы весь год ждали этого. Умели их учителя награждать учеников за успехи! В Шереметьево их ждал огромный, сверкающий, как новогодняя игрушка, американский автобус. Такого они ещё не видели. Все Медвежата облепили автобус.
– Оставьте железку, – смеётся Илья Гаврилович. – Точно такой же прибудет домой. Медведь никогда ничего поштучно не берёт. Вернёмся – разберём по винтикам!
И это так. Виктор Иванович – завсегдатай всех международных выставок. Всегда прикупит что-либо новое, необычное. Миша был уверен, сами иностранные производители всячески старались заманить знаменитого сумасброда Стального Медведя на свои стенды. Сам факт покупки товара Кузьминым – уже реклама товара и производителя. Если сам Сталинский Медведь заинтересовался – вещь стоящая, революционная! А Медвежата потом разбирают, ломают, куда без этого, но потом – копируют.
И Илья Гаврилович пошёл, пощёлкивая протезом. Пощёлкивание – плохо. Опять на себе испытывает новые наработки в протезировании Гвардейского центра медицины катастроф.
В Гвардейске, в их Медвежьем углу, ограждённом треугольником гвардейских егерских дивизий – особые условия. Не виданные в СССР, не то что в мире. За свою не слишком продолжительную жизнь Михаил Кузьмин уже успел повидать многое. Мог сравнить. Жизнь он успел повидать со всех сторон. Умирал в Сталинграде и в Корее, в Китае и в Синайской пустыне, лазил на Эверест, прыгал из стратосферы, ходил по дну океана, посещал муравейники мировых столиц. И нигде не видел такого, как у них, в Гвардейске. Как будто весь город – со страниц фантастики Виктора Ивановича Кузьмина, его приёмного отца.
А вот и он. Миша улыбнулся. Батя – почти без Баси. Голая спина и руки, лишь узловатая полоса телесного цвета прилипла к позвоночнику, накрывая его от затылка до крестца. Жгуты мышц перекатываются под шрамированной кожей – кофе варит. Мама здесь. Ей варит. Медведь, не оборачиваясь, поднял изуродованную шрамами руку и слегка качнул. Приветствует. Миша махнул в ответ спине отца. Виктору Ивановичу не надо оборачиваться. Его слепые глаза видят не только на триста шестьдесят градусов, но и сквозь тонкие стены.
