Глава первая.
Горький плач луров разорвал тишину, накрывшую священную долину. Их изогнутые медные тела, прижатые к губам жрецов, прежде казались Мелите похожими на диковинные цветы, поющие для богов. Волшебные голоса этих труб звали Великую Санниву - Мать Всего Сущего и ее божественных супругов: Идверда Хранителя, Хротгара Разрушителя и Тунора Творца взглянуть на своих детей.
Но сегодня хрустальные напевы луров не радовал девушку. И не цветы, а змей напоминали ритуальные трубы. Да, именно змей красивых жестоких и ядовитых... Каждым своим звуком они убивали Мелиту, напоминая, что время ее жизни заканчивается, утекает песчинками сквозь пальцы. И не остановить его, не замедлить...
Еще вчера все было иначе. Подающая надежды целительница, травница, жизнерадостная хохотунья и думать не думала, что смерть уже распростерла над ней свои крылья.
Она вернулась домой ранним утром, притащив целую охапку плакун-травы, но это было мелочью. По-настоящему ценная добыча пряталась в широком кожаном поясе девушки. В каждом его кармашке скрывался зачарованный флакончик с зельем. И таких кармашков, заполненных собственноручно сваренными декоктами было не меньше трех дюжин. Все они были оставлены в свое время на заветной поляне, под росу, чтобы окрепли, напитались силами, благословленные слезами зари.
- Мамочка, все получилось! - Лита кинулась в объятия моложавой стройной женщины, вышедшей навстречу. - Все получилось, мамочка! - повторилав. начиная тревожиться. - Хоть завтра экзамен держи! Что ты плачешь?! - девушка хотела отстраниться, чтобы взлянуть в родное лицо, но, горько всхлипнув, мать только сильнее прижала ее к себе. - Что такое?
- Мелита? Вернулась? - словно издалека раздался какой-то неживой голос отца. - Пойдем, мне нужно с тобой поговорить. Лайза, пусти дочь, - он развернулся и медленно пошел к себе.
- Все будет хорошо, мамочка, - пообещала Лита, скрывая испуг, от которого зашлось сердце, сунула матери плакун-траву и поспешила на мужскую половину дома.
- Дочь... - отец как подкошенный рухнул на скамью и потянулся за кубком.
Молча налил до краев, опрокинул чарку драгоценного, настоянного на семнадцати травах вина и поморщился, опуская руку на столешницу, будто хлебнул гнилой воды.
- Лита, девочка... - Виттар замолчал, низко опустив голову.
Обмирая от страха, следила она за постаревшим враз отцом и гадала, какое же горе обрушилось на них.
- Мы уезжаем, - всегда немногословный, сегодня он и вовсе берег слова.
- Куда? Зачем? Папа, я ничего не понимаю, - она не могла отвести глаз от сжатых в кулаки рук отца.
