Вокруг царила абсолютная тишина. В небольшой комнате с голыми стенами, на которых местами оставались еще грязные обои светло-желтого цвета, едва слышалось потрескивание от пробегающего по кабелям к одинокой лампочке тока. Помимо стола возле светящегося предмета, похожего на старый торшер без колпака, и перекосившейся полки с парой книг, в самом углу комнаты стояла кушетка. И стоило отдыхающему на ней человеку хоть немного изменить свое положение, как тут же идеальная тишина была бы нарушена. Койка всем своим видом сообщала, что заскрипит изо всех сил, если ее кто-то потревожит. Но тишина продолжалась. Очень уставший на вид мужчина лет тридцати пяти, укутанный в огромную дутую темно-синюю куртку, спал прямо на ледяных железных пружинах. От холода его спасал не только теплый пуховик, но и еще десяток разных небрежно разбросанных вещей. Кроме острых темных бровей с изломом и носа с орлиным кончиком, можно было разглядеть небольшой клочок густой бороды, выглядывающий из воротника.
Бесшумная атмосфера растворилась, как только послышались неторопливые шаркающие шаги, приближающиеся к холодной комнате. Это продолжалось недолго, пока свет в щели под железной массивной дверью не исчез. В тот момент все снова затихло. Вдруг послышалось клацанье связки ключей, а затем и скрежет одного из них в замке. С раздирающим скрипом открылась дверь, и в проходе возвысился силуэт облаченного в широкие одеяния человека. Неизвестный направился прямиком к железной кровати.
– Как же холодно. Пора что-то делать с этой проклятой комнатой. Опять остыла, – раздался эхом слегка писклявый голос.
Недовольному мужчине нравилось разговаривать с собой. Еще несколько минут он дискутировал по поводу холода и освещения, прежде чем обратить внимание на спящего.
