Блики на коже в темноте. Лепные мышцы с сеточкой выступающих вен на руках. Полотенце вокруг шеи, единственное пятно света во тьме его сущности. Шелковая мгла обоюдного безумия уже заполняла номер, проникала в широко открытые глаза Кати Авдеевой, лишая шанса на побег.
Да и не хотела она никуда бежать!
Понимала, наверное - пропадет. Вообще не сможет себе простить, если сейчас так и случится. Но никакая сила не могла заставить ее встать и уйти. Ее не просто влекло, ее буквально тянуло, словно мощным магнитом, к этому мужчине.
И не имело значения, что он уже обеспечил ей полную чашу унижения и боли после последней близости. Катя цепенела рядом с ним и теряла остатки воли вместе со здравым смыслом.
Ее взгляд едва успел заметить быстрое движение рук. Секунда, и они, захватив концы полотенца, подняли его над головой, скрутили в жгут и отбросили в сторону. Авдеевой показалось, что она стала свидетелем некого священного ритуала. Или брачного танца. Или и того и другого одновременно.
- Безмозглая шлюшка, - ласково, нараспев произнес Сергей, приближаясь к Кате крадущейся походкой ягуара. – Ты что о себе возомнила после одного отсоса? Что можешь указывать мне, как именно поступать?
Девушка слабо пискнула. Паника парализовала ее мышцы, но мысль о побеге не возникла даже сейчас, после этих слов. Миг, и мужчина склонился над ее перепуганным лицом, упершись кулаками в подлокотники кресла. Аромат чистой кожи и сандала окутал Катю самым сладким и возбуждающим токсином, окончательно прогоняя страх. Его глаза были так близко, и у нее не осталось другого выбора, кроме как тотчас же нырнуть в их зеленый омут.
Без права на помилование и воскрешение. С правом потерять себя на этом поле боя окончательно и бесповоротно.
Катя не закричала, когда его руки вцепились в ее волосы, сминая прическу а-ля Одри Хепберн, разрушая шедевр Павловой без какой-либо жалости. Острая боль в корнях волос оказалась такой сладкой, сметающей все, что казалось в этот момент лишним, что Авдееву выгнуло дугой в кресле. Сопротивляться сладкой волне удовольствия, которая пронеслась по позвоночнику, захватывая кровеносные сосуды, сотрясая сердечную мышцу, и затихла в пятках, у нее не было ни малейшего шанса. Только сдаться без боя, жадно глотая воздух, словно выброшенная на берег рыбка. Ее стихия была буквально в шаге. И нет, это была не вода.
Его губы. Аромат его кожи. Зеленые всполохи в глубине тяжелого и решительного взгляда.
Такой мужчина мог разрушить ее и поглотить. И Катя именно в этот момент поймала проблеск собственного рассудка.
