Лунная ночь обволокла бесконечные просторы; поля, слегка покачиваемые прохладным ночным ветром, высокие, мощные леса из превосходных корабельных сосен – все будто заснули до утра. Нежная луна, робко выглянув из-за облака, окропляла своим мягким светом водную гладь. Тонкая, стройная река вилась вокруг холмов и уходила куда-то вдаль, к синему морю. Этой ночью Чернава была особенно прекрасна.
Где-то на холме, на полянке, с прорастающими колокольчиками, слышались звуки старинной песни. Ноты ее вздымались в воздух и уносились далеко-далеко. Голос бархатный и звучный пел, возвещая о конце лета.
Садко в своем вечернем одеяние сидел на мокрой от росы траве, играя протяжную песню и задумчиво смотря куда-то в даль. Каждую ночь в течение последних пяти лет он ходил на берег Чернавы, и оставался там. Казалось будто бы ничего не поменялось, вся та же лунная ночь, все те же шепчущие поля. Но эта ночь была для него особенной.
Прошелестела мягкогнущаяся трава, и кто-то легким и нежным движением положил на плечи Садко свои белоснежные руки.
– Заждался? – прозвучал сладкий голос. Мужчина повернул голову. Сзади, облокотившись на его плечи и прильнув к спине, обнимала его шею Чернава. Она улыбалась ему той самой кроткой улыбкой, которую он полюбил.
– Да, моя луна – ответил он теплым, спокойным голосом. Девушка села рядом с ним на траву, а затем, поправив косу, легла ему на ноги, обратив свой взгляд на звезды. – Правда прекрасная ночь? – спросила она. – Замечательная ночь – выдохнул Садко, – возможно для меня она и последняя. Чернава оторвала свой взгляд со звезд, переведя его на возлюбленного.
– Что с тобой, мое солнце? – в ее голосе прослеживалось легкое удивление, хотя было видно, что она пыталась его скрыть.
– Последнюю неделю у меня кружится голова, больно в сон клонит. Утром я исторг из своего нутра целую лужу крови. Лекарь говорит, что я долго не протяну.
Чернава встала. Ее волосы поблескивали лунным светом, а лицо ее с грустной улыбкой обратилось в его сторону. Вытянув руку, она стояла перед ним, столь прекрасная, что ее легко можно было принять за ангела, спустившегося на землю.
– Пойдем – молвила она.
Садко встал. Взяв ее руку он покорно последовал за ней. Шелестели травы, стрекотали кузнечики. Чернава вела его вниз, пока они с Садко не оказались по пояс в темной воде. Остановившись, Чернава обернулась и поцеловала его.
– Поспи, и проснись, когда я уйду. Пусть моя жизнь наполнит тебя. Ты мое солнце, и как все живое не может существовать без света, так и я не могу быть без тебя. Спи, и пока ты будешь лежать, я укрою тебя своим теплом, защищу от всего. Спи.
