Давным-давно на промозглом скалистом морском берегу жил да был рыбак, одинокий как перст, и всё никак ему не удавалось заманить в эти суровые места ни одну женщину, чтобы коротать вместе век.
Море ему было дороже любой живой души, вот и не получалось обзавестись супругой, ибо женщины гораздо проницательней, чем хотелось бы мужчинам.
Как ни нравились ему фонтаны ледяных брызг в лицо да плывущие на горизонте облака, а без любви одолевала сердце тоска. Однажды вечером после долгого дня вытянул он невод, и оказалась в нём то ли женщина, то ли диво какое в женском облике – волосы как смоль, глаза, словно бурное серое море, да переливающийся рыбий хвост.
Жалко стало рыбаку бедняжку, и попросил он прощения, хотя отголоски шторма в её глазах глубоко запали ему в душу. Услышав его голос, она тут же затихла, хоть и не ведала, о чём речь. Отпустил рыбак добычу на волю, и в мгновение ока скрылась русалка в родной стихии. Он только проводил её взглядом.
Но перед тем успела проникнуть женским чутьём в сиротливую душу, и засела его тоска занозой в сердце, и лишилась она покоя, попалась крепче, чем в сети.
Как ни старалась русалка поскорее убраться подальше, его одиночество связало их прочными узами. Не желала она поддаваться слабости, возвращаться к рыбаку, и всё била серебристым хвостом, устремив взор прямо перед собой, не смея оглянуться.
Но даже ни разу не оглянувшись, она чувствовала на себе его взгляд и запомнила силуэт лодки, и крутой скалистый берег неподалёку, и морщинки вокруг глаз, тёмных, как бездна морская в лунную ночь. Никак не могла выбросить из головы и всё возвращалась на него поглядеть.
У Русалки было имя, на её родном языке оно означало «Пронзающая морскую гладь». Она так спешила появиться на свет, что родилась гораздо быстрее шестерых старших братьев и сестёр, и к немалому изумлению повитухи, принимавшей роды, даже порывалась уплыть прочь, не дожидаясь, когда перережут пуповину, связывавшую с матерью.
Пока она росла, вся родня только тем и занималась, что разыскивала, куда же эта непоседа запропастилась в очередной раз, её постоянно предупреждали об опасностях, подстерегающих на поверхности, о сетях, что расставляют люди, и о том, как жестоко они обходятся с морскими обитателями.
Уж лучше бы помалкивали, ведь их слова только разжигали любопытство, а жажда знаний уводила всё дальше и дальше от родного дома.
Дом находился в океанских глубинах вдали от суши, со всех сторон окружавшей воду, и неспроста, ведь её сородичи опасались людей с крючками и сетями, словно по волшебству рассекающих волны на судах. Много ходило жутких историй о том, как грубое железо пронзает серебристые плавники и тащит морской народец на палубы кораблей, где алая кровь льётся рекой обратно в море, и на запах собираются хищники, что вечно рыщут в поисках жертвы.