– Да славится император, да воссияет вовеки Великая Цин!
Важный чиновник в конической шапочке восклицал это уже в десятый раз (или в двадцатый?), но Уджа снова с неизменным восторгом и рвением пучил глаза, выказывая свою готовность служить императору, убивать за императора… Да что там – и умереть за него!
Он впервые был в центре мира – в величайшем и укрытом от праздных глаз Цзичзынчене. Если начистоту, он и в Ханбалыке в первый раз, хотя уже несколько лет служит совсем неподалеку, в Сюаньфу.
«Когда-то дома и укрепления Сюаньфу казались мне чем-то бесконечно величественным, – усмехнулся воин глубоко в сердце, сохраняя каменное лицо. – Какой же я был дурак! Хотя, для простого джаруда, выросшего в вонючей шерстяной юрте, поначалу любой дом в два этажа кажется дворцом».
Нет, он совсем не жалеет, что пообещал своему дзанги десять кобылиц за право охранять императорский дворец в благодатный день. Возможно, уже никогда больше ему не удастся попасть и в сам Цзицзынчен, не говоря уж о прекрасном дворце Баохэ. Сегодня император принимает князей со всей Внутренней Монголии, и только поэтому в зале приемов Баохэ выставлена не только маньчжурская стража, но и монгольская. А что? Монголы также верно служат в Восьми Знаменах своему богдыхану.
