– Ты не понял, Мразь, – мне нужна эта душа!
– Но, Хозяин, – пролебезило существо.
– Ты, смеешь мне перечить?! – в пещере стало темнее.
– Нет, нет, нет, – попытался он сжаться. – Но мы… пока не можем, – проговорил совсем тихо.
– Что? – блеснули недобрым светом оранжевые глаза.
– Мы не можем, – чуть громче произнес раб.
В следующую секунду Мразь оказался прижат к стене. Хозяин, хищно ощерившись, приблизился к нему вплотную, дыхнув смрадом.
– Что значит»«не можем»»? – вкрадчиво спросил он.
– Он еще не достиг совершеннолетия, – промямлил раб и зажмурился, ожидая, что Повелитель его убьет.
– Жаль, – спокойно раздалось, и Мразь плюхнулся на пол, отпущенный из когтистой лапы. – Сколько ему осталось?
– Четырнадцать дней, девять часов и двадцать три минуты, Господин, – выпалил раб.
– Две недели, – прорычал Владыка, постукивая когтем по подлокотнику трона. – Следи за ним.
– Да, Хозяин, – Мразь поклонился до пола и задом вышел из зала.
– Недолго тебе властвовать. Скоро этот мир приклониться пред моим троном и тогда… – чешуйчатый кулак с силой сжался, вгоняя когти в мясо.
В темноте зала блеснули глаза, и красный раздвоенный язык прошелся по губам.
То лето запомнили даже те, кто еще не прожил свою четверть века. Это был единственный год и единственное лето, когда температура зашкаливала за сорок градусов. Город изнывал от жары: асфальт, казалось, плавился прямо под ногами, люди старались не выходить на улицу, прячась по квартирам, а кто-то на работе. Однако даже там: при открытых окнах, включенных на полную мощность вентиляторах и галлонах холодной воды, не было спасения. Единственное, что хоть как-то помогало – лес.
Небольшой, полумиллионный город был окружен густым лесом. Дубы, ели, сосны, березки, клены – смешанное зеленое братство, под которым и в котором сейчас старалась укрыться от зноя большая часть население… ну это те, кто не работал. Ведь были и такие, кому не так повезло.
Родов Петр Михайлович был старейшим акушер-гинекологом в пятой городской больнице. Высокий, статный мужчина шестидесяти лет, с белыми, как лунь волосами зачесанными назад. Пронзительные ярко-синие глаза, смотрящие, кажется, вглубь тебя. Нос с горбинкой и теплая улыбка губ. В больнице не было ни одной женщины: будь-то пациентка, уборщица или сам главврач, которая бы ни влюбилась в него. Он был»«врачом от бога»» – так о нем отзывались все пациентки и врачи.
В этот день он дежурил. Родильное отделение было почти пустое, всего пять рожениц, трем из которых скоро рожать, еще двое лежат на сохранении. День обещал быть тяжелым. Нет, не потому что так много народу, а потому что:
