НЕСКОЛЬКО ВЕКОВ НАЗАД…
Раз в год – в самую темную ночь зимы – города и провинции королевства Монраксилль замирали в ожидании. В эту ночь бароны, герцоги, графы, знатные лорды – весь золотой свет королевства – надевали серебряные маски и устремлялись в королевский замок, расположенный в очаровательном городке Вистмуре, где, скрывая свои лица, окунались в хмельной мрак своих самых тайных и порочных желаний. Под покровом ночи и масок они, опьянённые вседозволенностью и безнаказанностью, позволяли себе то, что в любой другой день навсегда опозорило бы их имя. Легкие безобидные заигрывания перерастали в дикие оргии с развратом и болью; пиршество, где вино текло рекой, превращалось в хаос, где властвовали пороки и насилие. Серебряный блеск масок в свете факелов являлся мрачным символом тайного всевластия. Эта ночь была, пожалуй, самым проклятым временем. Те из подданных, кто проявили неосторожность, и вышли на улицы королевства в преддверии Ночи Серебряных Масок, часто становились жертвами прихоти высокопоставленных палачей. Слуги, пленники и простолюдины страдали, гибли, кровь невинных лилась наравне с вином, но никто не осмеливался восстать против зла – здесь, в Монраксилле, правила диктовали те, кто скрывался под масками. Праздник заканчивался с рассветом, когда первые лучи солнца рассеивали ночные тени. Тогда те, кто еще держался на ногах, снимали маски в знак того, что ни одна живая душа не узнает о том, что происходило этой страшной ночью. Этот ритуал давал понять гостям и хозяевам замка, что серебряная маска – лишь временное укрытие, и единственное, что может спасти от позора – это молчание.
Так и в этот раз на ежегодное пиршество в Ночь Серебряных Масок съехалась вся знать королевства. Вино выплескивалось из кубков и бесконечно наполняемых кувшинов, о чем свидетельствовали пустые бочки на заднем дворе, сбившиеся с ног повара и поварята вносили огромные подносы с жареной уткой, с запеченным поросёнком, с тушёной рыбой, с ароматной бараньей ногой, следом унося пустые блюда и кувшины. То и дело раздавался пьяный хохот уже набравшихся гостей, звучали скабрезные шутки, из соседней залы слышался визг и плач утаскиваемых силой в верхние покои юных девиц более низкого сословия, согнанных во дворец для развлечения гостей. Разумеется, ни о какой жалости, ни о каком сочувствии здесь и слыхом не слыхали, и мольбы о пощаде не достигали ушей высокопоставленных гостей.
Пир был в самом разгаре, когда с грохотом, подобным пушечному выстрелу, распахнулись вдруг двери, и в залу быстрым шагом вошёл старый Звездочёт. Взгляд его полыхал гневом, пышная белая борода растрепалась, а колпак, расшитый золотыми звёздами сбился на бок. С силой трижды ударив посохом о каменный пол, Звездочёт привлек к себе внимание. Постепенно крики, смех и голоса утихли, присутствующая знать зашепталась, недоуменно и неприязненно поглядывая на ворвавшегося старика.
