Просто сказка какая-то.
– Да что бы я, да еще раз, да никогда в жизни! – проговорила я, и открыла глаза. Голова болела адски, в глаза ударил свет, породив, новую волну боли и тошноты. Дааа, знатно мы вчера повеселились. Не сказать чтобы эта была первая пьнка в моей жизни, нет, их было достаточное колличество. Но вчера, я была на это не настроена и ума не приложу как так вышло. Я спустила ноги на пол, и уже было собралась, взять себя в руки и привести себя в божеский вид, как с пола раздалось невнятное мычание, от того что ноги свои, я явно поставила кому-то на живот.
– Кира, ты? – раздался мученический стон, а я расслабилась, узнав голос Воланда. Да, с именем парню не повезло, наверное родители очень уважали творчество Булгакова. Он на все подколки всегда отвечал:"– Хорошо хоть котом-бегемотом не назвали.» А мы звали его просто Вовкой.
– Я, что вчера случилось-то? – этот вопрос меня очень волновал, так, как я была во власти амнезии.
– Я тоже не многое помню, ну вроде как пошли последнюю сдачу отмечать, потом в какой-то клуб, и вот я уже веду тебя по коридору, а ты все сшибаешь и говоришь о каких-то дверных проемах.
– Что ж, это многое проясняет, например наличае шишки на голове, – я усмехнулась, но сразу же поняла, что зря, стало еще хуже, пожалуй полежу еще.
В окно светило яркое солнце, полежав еще немного, я решила не культивировать свое самочувствие. Нашла взглядом сумку, подтянула ее к себе, достала из нее аспирин, я очень запасливая, и решительно встала. Организм был со мной не согласен, но его никто и не спрашивал. На поддоконнике всегда стояла бутылка воды, к ней я и направилась. Отодвинув штору, запила таблетку, да так и застыла. За окном было белым-бело, все было завалено снегом, возвышались огромные вековые деревья, отдаленно напоминающие сосны, ни дорог, ни машин, никакого привычного пейзажа. Я медленно развернулась, потрясла головой, но нет, наваждение никуда исчезать не пожелало. А ведь конец июня, откуда снег, да и не это главное, главное где я?
– Вовк, а ты в окно смотрел? Не знаешь, где мы? – заикаясь выговорила я.
– Я даже не вставал, да и что я там не видел? – пробурчал он, и даже не попытался встать.
– А ты посмотри, посмотри, а то может у меня бред похмельный, или белая горячка. – я стала тащить его за руку, не отводя глаз от картины за окном, а то вдруг все станет обычным, и я выставлю себя дурой.
– Ну? – недовольно сказал он, взглянул в окно, и его глаза стали квадратными, а челюсть явно грохнулась на пол.
