Стук дождевых капель заглушал звуки частого дыхания пробудившегося мужчины. Он отчаянно хватал ртом воздух и сжимал руками сырую от пота подушку. Вскоре его дыхание замедлилось, и глубокий, хрипловатый вздох ослабил тягучие тёмные путы ночного кошмара. Мужчина закашлялся, болезненно содрогаясь в кровати, и, увидев свежую кровь на белом постельном белье, устало выругался.
Фаррелл полежал в кровати ещё некоторое время, отходя от страшного сна и позволяя ему раствориться в звуках непрекращающегося дождя. Приступ кашля повторился, будто бы наполнив грудь мужчины раскалённым жидким металлом. Боль немым криком отдавалась в плечах, в животе и где-то в основании черепа. Ослепившая Фаррелла агония окончательно вырвала его из мира сновидений, поглотив все мысли и страхи. Когда кашель наконец-то стих, Фаррелл устало поднялся с кровати, вытер кровь со своего тела испорченной простынёй и, слабо шатаясь, вышел из спальни.
Опираясь тыльной стороной ладони о стену, мужчина медленно прошаркал в ванную. Альма, домашний помощник, молча провожала своего хозяина холодным взглядом голографического голубого глаза, беспомощно наблюдающего за происходящим со стены коридора. Дверь в ванную захлопнулась, и, услышав тихое журчание воды, Альма переместилась на кухню, чтобы приготовить Фарреллу завтрак.
Мужчина чистил зубы, смотря в отражение своих покрасневших глаз. Отголоски боли всё ещё вонзали свои мелкие зубы в его тело, проясняя разум и делая черты окружающего мира острее бритвенного лезвия. Фаррелл попытался очистить обложенный язык, однако, надавив на него слишком сильно, лишь вызвал рвоту. После небольшого перерыва мужчина вздохнул, сплюнул оставшийся во рту желудочный сок и снова начал чистить зубы.
Умывшись, Фаррелл помассировал своё лицо, пытаясь прогнать усталость. Он оттянул свои щёки и вгляделся в свои постаревшие, мутные глаза. Каждую годовщину всё повторялось точь в точь: кровавые простыни и агония умирающего тела стали своеобразным напоминанием о неприятных событиях прошлого. В порыве своего отчаянного оптимизма Фаррелл виновато улыбнулся: увидеть вживую смерть своей невесты ему пришлось всего один раз, и кошмары, ежегодно заставляющие переживать тот день, казались ему всего лишь выцветшей фотографией по сравнению с красочной картиной прошлого.
Фаррелл вышел из ванной и вернулся в спальню. Альма уже постелила новое постельное бельё, скрыв следы ночного кошмара. Мужчина задумчиво осмотрел комнату: пастельные тона, которыми его невеста когда-то заменила старые обои и занавески, до сих пор не потускнели, как будто Линда только вчера активно расхаживала по комнатам, уперев руки в боки и серьёзным взглядом оценивая привнесённые ею перемены. Фаррелл с замиранием в сердце ждал, когда распахнётся дверь и невеста ворчливо пожурит его за медлительность и рассеянность, которые задерживали его на пути к завтраку.
