Следователь Гена Кобылкин сразу же назначил виновного, едва вошёл в холодное помещение.
– Ну всё же понятно! – объявил он с порога, посветив фонариком на лицо покойной. – Кащеев, маньяк чертов, встал на лыжи для того, чтобы разобраться с гражданкой, которая накатала на него заяву. Придушил точно таким же образом, как и остальных, и даже надпись идентичная на стене.
– Когда бы успел? – недоверчиво спросил я. – Утром я видел её живой, Кащеев сбежал к обеду, а к вечеру мы с Сергеичем его уже нашли, причём в центре города, и привели в изолятор. Отсюда до центра – минимум час пешком, а по такой погоде – все два.
– Ну, машина, может, была, – следак махнул рукой. – Подвёз его кто-нибудь, мы же отрабатываем версию с соучастником. В конце концов, попутку поймал.
– Не бьётся что-то, – не соглашался я. – Надо со временем смерти точно определиться.
– Яха, ну чего там? – спросил Якут, посветив на судмеда. – Чем обрадуешь?
– Вот это другой разговор, – пробурчал Ручка сам себе, разглядывая стену.
Я обернулся на медика и поморщился. Он в машине тайком прибухнул или что? Его шатает, и язык заплетается. А смотрел он теперь не на труп проститутки, куда стоило бы, а на надписи. Кто-то написал латинские слова с названиями органов, то ли от от балды, то ли смеха ради, то ли с каким-то умыслом. А кто это сделал? Явно убийца.
– Вот это другой разговор, – повторил Ручка, показывая пальцем на надписи. – Всё написано правильно, ни единой ошибки.
– Время смерти сможешь определить? – я показал на тело.
– Где-то я её видел, – пробурчал судмед, опускаясь на колени рядом с убитой женщиной. – Но где – убей не помню. Так… язык высунут, в глазах… – он начал что-то бормотать совсем неразборчиво. – Ну, короче, судя по лопнувшим капиллярам… короче, смерть наступила от удушья.
– А когда? – терпеливо спросил я. – Хотя бы на глаз примерное время?
Он попробовал взять женщину за руку, но не смог, она окоченела и не двигалась.
– Холодно сильно, промёрзла, бесполезно что-то гадать. Проверять надо, анализы делать, завтра к обеду скажу.
– Да это явно как раз в промежуток между побегом и его поимкой, – никак не мог угомониться следак. – Колоть его надо! Сразу колоть, пока не успокоился.
– Да ты и так его запугал, – сказал я. – Он тебе даже труп выдумал, которого нет, лишь бы свинтить подальше. Толку-то от его фантазий?
Кобылкин махнул папкой с бумагами и отошёл писать протокол. Я посветил фонариком на пол, чтобы поискать улики, и чуть прищурился, когда криминалист Кирилл сделал пару снимков общим планом со вспышкой. На языке криминалистической фотографии это называлось обзорной съёмкой.
