В кабинете отчетливо пахло ушедшей эпохой. Само помещение, с облицованными темными панелями стенами и мебелью из дуба – массивным столом, креслом с высокой прямой спинкой, а также винтажными пресс-папье, письменным набором, прочими атрибутами советской бюрократической обстановки – все это будто перенеслось из шестидесятых прошлого столетия. Диссонансом в мизансцене был поясной портрет действующего президента государства, который улыбчиво, с обманчиво легкой хитрецой прищурившись, наблюдал со стены за беседующими мужчинами.
Один из них – генерал – лейтенант Литвин, – восседал на советском дубовом «троне» правителя кабинета, что однозначно определяло его статус и полномочия. Другой занимал один из ряда стульев у второстепенного стола, примыкавшего к основному, образуя монументальную букву «Т». Говорили мужчины негромко, использовали при этом простые, но очень емкие фразы. Именно так разговаривают профессионалы, способные в словосочетание, и даже в одно слово вложить глубинный, но не всякому понятный смысл. Эти двое друг друга понимали с полуслова.
– Операция на серьезном контроле. – Старший из собеседников еле заметно качнул головой в сторону портрета главы государства. – Ваша фамилия, Андрей Борисович, была указана безальтернативно. Так Он и сказал, мол, организацией займется генерал Заяров. В планшетном компьютере, который я вам передал, содержится вся необходимая для работы информация.
– Подробности? – на всякий случай спросил Заяров, хотя понимал, что подробностей не будет. – Странное какое-то дело, товарищ генерал-лейтенант. Мы же не рядовые бойцы – руководство все-таки. Как прикажете координировать действия личного состава? Тем более, если протокол инициировал Сам…
Левое веко генерал-лейтенанта, набрякшее от неизбежных на такой работе стрессов, да и возраста, дрогнуло в нервном тике. Александру Ивановичу не нравилось в этом деле вообще все.
– Подробности? Позже. – Литвин хотел потереть дрожащее веко, но, строго посмотрев на свою руку, сжал ее в кулак. Свое недовольство он выразил в по-старчески брюзгливом комментарии, – Ишь ты, подробности ему… А может мне ни кто их и не сообщал, а?
Внешне Андрей Борисович никак не выразил своего отношения к замечанию шефа, но подумал: «Так-таки не сообщал? А кто же тогда слушок про некую капсулу допустил? Или вы что-то не договариваете, Александр Иванович, или… Кто же тогда?»