Силы все еще не восстановились до конца, но он решил рискнуть. Он знал, что после того, как совершит задуманное, будет на некоторое время обессилен, сознавал, что задумка его рискованна, что враги могут воспользоваться его слабостью… Но удержаться было выше его сил.
Сейчас, чувствуя в себе мощь, почти сравнимую с той, что наполняла его тело раньше, вот так взять и отказаться от мести? Отказаться от безудержной ярости, что снедала его на протяжении пятнадцати лет, не исполнить то, чем угрожал?!
Ну, уж нет.
Он легко передернул, почти встряхнул плечами и замер, поднимая голову и с кривой ухмылкой осматривая громаду высящегося на склоне холма замка. Последние секунды великой вотчины… Как жаль, что сам хозяин не будет похоронен под ее камнями!
Ну ничего… ничего-ничего, ему, сидящему в глубокой темнице будет слышен грохот развалившегося замка, а сыночек не преминет доложить ему о постигшей их трагедии. Давно пора было это сделать.
Он глубоко вздохнул и на несколько мгновений прикрыл глаза, призывая к себе всю силу этого места, прося природу помочь ему восстановить справедливость, уничтожить то, что изуродовало лик холма больше тысячи лет назад. Он знал, что помощь получит. Он всегда умел использовать силу, бьющую здесь из земли сплошным потоком, всегда умел привлекать ее к себе, наполнять ею свое тело… Сейчас он пропустит ее сквозь себя.
Руки взмыли в воздух, широко раскрываясь, будто пытаясь обнять громаду замка. Распахнутые глаза полыхнули желтым огнем, губы растянула поистине дьявольская, звериная улыбка.
В вышине замерцали первые звезды – кругом царила ночь, вполне глухая, вполне темная для страшных деяний, хотя и озаренная блеском покрывающего холм снега.
Руки опустились немного ниже – чудилось, неподъемная ноша ложится на них, казалось, человек не сумеет справиться с ней… Пальцы задрожали; плечи напряглись. Лицо перекосила гримаса почти боли, безудержного усилия… А в следующий миг ладони с хлопком соединились над головой.
Звук хлопка разнесся над безмолвным лесом, окружающим холм, подобно грому, раскатился вокруг и, будто отразившись от незримой стены, вернулся обратно, всей тяжестью обрушиваясь на башни замка. Те задрожали, затряслись; древние камни, не выдерживая атаки, посыпались вниз.
Человек отступил на несколько шагов, не желая быть задетым камнепадом, любуясь делом рук своих. Улыбка на губах его стала шире.
Прекрасное, величественное, монументальное строение дрожало, как в лихорадке, тряслось, роняя все бо́льшие и бо́льшие камни, разрушалось на глазах, повинное воле жестокого мага, прибывшего к его порогу.
