Приближался две тысячи двадцать четвёртый год. Сидя на диване с кислой миной, я смотрела новости по телевизору и, бросая в рот хлебные сухари со вкусом хрена, запивала эту бурду тёмным пивом, пахнущим дрожжами и хмелем. Не забывала периодически бросать взгляд на чуть приоткрытую форточку в надежде увидеть морозного духа.
Ступни ног уже изрядно замёрзли, и я решила утеплиться. Надевая тёплые носки и кроссовки, костерила на чём свет стоит: свою дурь, Марьяну Купчихину и её загадочного новогоднего духа.
А началось всё банально. На кону Нового года, отоварившись по полной программе в автолавке, приезжающей к нам два раза в неделю, я брела по вытоптанной в снегу дорожке. По обыкновению завалилась в сугроб, а когда, кряхтя, вылезла, встретилась с бабкой Марьяной из третьей избы левого ряда нашей деревни.
Покачав головой, Купчихина сначала поделилась своими наблюдениями и жалостью к моей горькой доле разведенки.
— Вот смотрю на тебя, Оленька, и душа кровью обливается. И всё-то при тебе есть: и лицом краса, и фигура ладная — глаз не отвести, и ножки стройные, словно выточенные. А уж про длинную косу цвета горького шоколада вообще молчу. Этот шоколад зять мне лет десять назад привозил. На вид красивый, а на вкус горький.
— Кто зять? Или шоколад? — уточнила я.
— Вот дурная деваха, а то и так не понятно. Не перебивай. Так к чему я тебе всё это говорю. Зачем ты только в наше Мужичкино приехала? Здесь уж давно, кроме председателя сельсовета и старых пердунов, и мужиков нет. Хоть и имеет деревня такое название, а вот мужики все в город подались, остались одни бабы. Тебе, девка, замуж пора выходить, а ты в свои цветущие годы одна-одинешенька, да всё на ферме пропадаешь среди коров. Не заметишь, как состаришься. Так уж и быть, поделюсь с тобой одним заговором.
Осеняя себя двумя перстами, бабка Марьяна осмотрелась по сторонам и, сделав шаг, практически прильнув к моему лицу, вкрадчиво заговорила: «Этот шепоток мне достался от матери, а той от ее матери, и он у нас передается из поколения в поколение. Судьбу свою с этим шепотком все женщины по нашей линии нашли. Последней дочь моя была, да вот вышла замуж и забыла, когда у матери в гостях была. А я, боюсь, помру и заговор не передам. А этого делать никак нельзя. Иначе дух может рассерчать и бед наворотить».
Я уж у бабки не стала спрашивать: если она помрет, так какое ей будет дело до бед не пойми какого духа. Что самое смешное во всей этой истории, дух был новогодним. И призывать его нужно было в Новый год, за час до боя курантов. И не просто так. А открыв форточку, встать босыми ногами на пол и кричать что есть силы: «Новогодний дух, приди! Мужа ко мне приведи!» И так три раза. И форточку ни в коем случае закрывать нельзя, иначе ворожба прервется.
