Даника знала: ей не позволят дожить до утра.
Ей и раньше-то никто не стремился помогать, но в группах беженцев это как раз норма. Они идут через пустоши, через охотничью территорию тварей, через ловушки, которые готовят чужие – а потом и свои. Родные друг другу люди держатся вместе. Одиночки вроде Даники выживают как придется.
Иногда, впрочем, беженцы объединяются – ради охоты или вылазок за трофеями. Путь к Черному Городу неблизкий, и порой приходится не только выживать, но и платить. Тогда группа рискует, меняет добычу на собственную кровь или даже жизнь, потом делит трофеи между собой – и двигается дальше, оставляя остывающие тела тех, у кого не получилось, у обочины.
Но Данику на такие вылазки никогда не приглашали. Не потому что жалели, жалости у людей, измучанных пустошами, осталось совсем мало. И не потому, что она была бесполезна – в свои четырнадцать она научилась быть сильной, иначе не протянула бы так долго. Просто Даника была из ублюдков, никто не подпустил бы ее близко, даже если больше помочь было некому.
И она справлялась сама, как умела. Об охоте можно было и не мечтать, никто не охотится в одиночку, но у Даники были свои методы выживания. Порой она мародерствовала: подбиралась к останкам групп, не преодолевших тяготы пути, искала то, что не сумели найти другие. Иногда натыкалась на тела монстров, убитых монстрами посильнее, и смотрела, не получится ли добыть что-то, от чего она не загнется в течение суток. Но главным ее спасением были знания, полученные от бабушки. Данику еще в детстве обучили находить съедобные плоды, выискивать мед в лесах, отличать полезные грибы от ядовитых. Порой она ошибалась, мучалась, болела, но все равно ползла за караваном, потому что одной на дороге не выжить.
Ну а остальные просто позволяли ей это. Презирали, держались от нее подальше, но не гнали, потому что даже в них осталось что-то человеческое. Они пока не забыли, что где-то внутри этого искаженного пустошами тела обитает четырнадцатилетняя девочка, оставшаяся в полном одиночестве. Они игнорировали ее – и считали это показателем собственной добродетели. Но каждый из них втайне надеялся, что она как-нибудь сама умрет в пути и перестанет пугать их своим уродством.
Теперь все изменилось. Недавний налет падальщиков караван отбил – но заплатил за это очень высокую цену. Даника уже знала, что они потеряли больше двадцати человек, в основном здоровых мужчин, одного проводника, а главное, телегу с припасами – та рухнула в черную расщелину в земле, в нору какой-то твари, к которой даже падальщики бы не сунулись, а люди – и подавно.
