Комната над трактиром «Императорский обед» до краёв наполнена весенним солнечным светом, превращающим потрепанные стол, сундук, кровать и стулья в вещи, наполненные теплом и радостью. Такой же спокойной радостью светилась улыбка на лице девочки, заканчивающей одеваться в свои лучшие блузку и юбку.
– Доча, заканчивай собираться, скоро пойдем. Сейчас корзинку соберу и выходим, пока на рынке всё самое вкусное и красивое не раскупили, – раздался с первого этажа ласковый голос.
– Я уже готова, мама, – ответила девочка, закрыла сундук и вышла из комнаты.
Стук в дверь застал девочку на лестнице. Удивительно, но все постоянные посетители знали, что в последний день месяца хозяйка отдыхает, да и для случайного гостя, надумавшего поесть, ещё слишком рано. Видимо, хозяйка трактира подумала точно так же, поэтому не стала спешить к двери, но стук повторился громче. Визитёр настойчиво продолжал стучать, уже не кулаками, а сапогами.
– Да что же случилось! Кому мы понадобились в такое время… – ворчала худенькая невысокая женщина, выходя с кухни в маленький зал. Она продолжала бубнить себе под нос, пока шла мимо выскобленных столов и пока отодвигала массивный засов.
За дверью не было ни пожара, ни потопа, только добротно одетый пузатый мужчина, который, пристально глядя на стремительно бледнеющее лицо женщины, спокойно спросил:
– Впустишь?
Хозяйка трактира посторонилась и закрыла дверь сразу за спиной гостя, но продолжила молчать.
– Сегодня ясное утро, но немного прохладно. Согласна? – попытался завязать разговор мужчина, но вместо ответа встретил только холодный выжидающий взгляд. – Я вижу, дела у тебя идут хорошо, тут уютно. И я подозреваю, что в обед и по вечерам все шесть столов заняты. – И снова в ответ молчание.
Гость растерянно осмотрел зал ещё раз, задержал взгляд на хозяйской стойке, по краям заставленной корзинками, на полках, развешанных по стенам, заставленных бочоночками и глиняными кувшинчиками. Рассеянно подтянул поближе скамью, сел и вздохнул, опустив взгляд.
– Нежа, сколько лет прошло с нашей последней встречи? Пять? Шесть? Неужели ты правда думала, что больше никого из нас не увидишь? Что никто не узнает о том, что ты натворила?
Хозяйка трактира, бледная как полотно, осела на пол, словно платье под которым исчезла вешалка. Напряжение, неловкость, страх, сковывающие разговор, немного ослабили хватку, но никуда не делись. Нежа сглотнула и с трудом спросила севшим голосом:
