*****
– Ты точно видел «Дом»? – спрашивает меня Лиза, держа меня за руку.
– Да… – ответил я ей и задумался. – Ни сон ли это был?
Я был уверен, что это было за правду. Но я знал, что в тех трущобах на крыше нам долго не стоило находиться. Стаи воронов уже проголодались. И день другой исклевали бы нам глаза, пока спим. Они и так кружили вчера. Оставшиеся на крыше, быть может, уже под их крыльями страдают. И из их глазниц вытекает кровь. А вороны все продолжают их клевать. Пока не сомкнется, не затихнет их сердце. И уже над мертвым телом они возвысятся ввысь, чтобы созвать своим гаркающим ревом остальных на пир. «Пир стервятников», как мы называли.
– Ты не отпустишь меня? – прерывает, пожирающие меня заживо, мысли Лиза. – Ты останешься со мной? В новом «Доме»?
Я не знаю, как ей ответить. И замечаю ее слезящиеся глаза. Ответ, так и вырывается из моей пасти, но стиснув зубы, я молчу. Крепко сжимаю ее руку и молчу. Меня гложет то, что я ей вру. И это вранье, словно монстр внутри меня живет и сгрызает внутренности до костей. Я продолжаю держать ее руку. Ее пульс отдается и трепетно бежит к моему сердцу. Девочка, которая пережила сотню смертей вокруг, стихий, что обрушились на мир, голод, все еще желает любви, желает быть нужной. И в ее глазах я постоянно это замечаю. Это желание жить. Любить.
Нас останавливает впереди идущий человек. Мы мало общаемся, поэтому я не могу с точностью вспомнить его имя.
– Впереди завалы! Надо расчистить! Тут и остановимся!
– Перекур, народ! – раздается голос за нами. – Чистим завалы! Пока вороны нас не видят!
Я с Лизой сажусь на один из каменных сводов развалившейся кладки. Лиза продолжает смотреть мне в глаза и не отпускает руку.
– Ты так и не ответил? Ты останешься?
Мне уже не стоило молчать. И я бы ответил, но мое рвение прервало обрушенное вмиг рядом с нашей крышей здание, где пронесся сильный ветер. Песок с пылью поднялся в воздух. Я прикрыл глаза Лизы. И сам приобнял ее, накрывшись поверх плащом, который всегда спасал нас от таких песчаных ветров.
– Мне… Я не могу… – пытается, что-то сказать Лиза, но я продолжаю крепко ее держать.
Песчаный ветер утихает. И завалы снова начинают расчищать. Я убираю плащ. И вижу, что Лиза продолжает рыдать. И уже навзрыд.
– Чертов мир! Чертов ты! Ты никогда не ответишь мне взаимностью… – кричит на меня она и бьет в грудь.
Но я не могу ей снова ничего ответить. И стараюсь не слушать ее больные моему слуху слова. Но стуки ее кулаков по грудной клетке все усиливаются.