Говорят, что при выстреле из пистолета в голову, смерть происходит прежде, чем раздаётся звук выстрела. Сегодня он услышал выстрел и даже увидел лицо убийцы. Холодная, ничего не выражающая гримаса.
Бах!
Ещё один – контрольный.
Убийца выстрелил в упор.
Бросил пистолет.
Растворился в темноте улиц.
Достали таки…
Бог, как известно, любит троицу. Два неудачных покушения и вот на третий раз им повезло.
Сознание улетучивалось, просачиваясь как крупинки песка в песочных часах.
Лёжа на холодном асфальте, он видел как по снегу растекается тёплая кровь. Темнело в глазах. Позвонить бы, да руку отняло – не шевелится.
Смерть подступала осторожно.
Будто сама не верила, что настал ее час.
Боли не было.
Позади осталась яркая жизнь, дай бог каждому. Стремительные взлеты, такие же стремительные падения. Он вихрем забирался на вершину пищевой цепочки, был устрашавшим хищником для тех, кто оказывался на его пути. Не раз становился преследуемой жертвой, но до сегодняшнего дня играючи обходил охотничьи силки.
И вот настал его час сказать Hasta la vista.
Внутри варилось чувство неудовлетворённости – он хотел жить ещё и ещё. Снова испытывать горечь поражений и счастье побед.
Любовь.
Отчаяние.
Радость.
Разочарование…
Все вперемешку.
Он прожил жизнь на полную катушку, без тормозов. Долгую жизнь, и если совершал ошибки, то всегда стремился их исправлять. Не всегда получалось, но когда судьба выбросила его на грязную обочину, он не опустил руки и не сдался.
Не сдался он и теперь, когда смерть тянула к нему свои скрюченные пальцы. Он не довёл дело своей жизни до конца.
Сжало горло.
Стало нечем дышать.
Тело свела судорога.
– Отвали! – зарычал он.
В нем закипела злость.
– Я не закончил, дай мне ещё немного времени…
Не договорил. Яркий свет на миг полоснул глаза. Он зажмурился, стиснув зубы. Но потом ослабла хватка когтей на горле. Пульс застучал в висках тысячей ударов в минуту.
Смерть отступила, будто поняв, что совершает ошибку.
Свет медленно рассеялся.
Стал мягким, согревающим.
Он увидел перед собой совершенно незнакомых людей, одетых странно, как с театрального помоста. Эти люди необычно замерли, как будто кто-то вёл запись и теперь поставил паузу.
Если можно проснуться в другом времени, и в другом месте, нельзя ли проснуться другим человеком?
Чак Паланник, Бойцовский клуб.
1917 год, январь 1
Царское село, Александровский дворец.
Зрение прояснялось.
Он увидел, что больше не лежит у входа в здание штаба конгресса Русских американцев, а стоит внутри огроменного зала, обставленного дорого и с выдумкой. Так обставляли свои хоромы чиновники на начальствующих должностях, но в отличие от хором чинушей в этом зале все было выполнено со вкусом.
