— Томин! — возмущённо воскликнула ларда Ровена. — Это уже слишком!
— Все вы аристократы одинаковые! Самодовольные, чванливые кровопийцы! Думаешь, тебе все обязаны целовать подмётки просто по праву рождения? Хах! Утрись! Ненавижу тебя, таких, как ты, и всё, что вы творите! — прошипела Зоя. — И для меня будет особым удовольствием въехать на радугу на вашем горбу и откусить кусок вашего пирога!
— Смотри, чтобы рот не треснул, когда разинешь его на наш пирог!
— Отойди от меня! — потребовала она. — Хватит надо мной нависать!
— А что ты мне сделаешь? Это ты пришла сюда требовать то, что тебе не принадлежит. Где ты была, наследница, когда твой драгоценный папочка закладывал одно имение за другим? Где ты была, когда девочкам требовалась помощь, чтобы избавиться от него? Где ты была, когда они рисковали жизнями из-за нанятых им синкайя? Где ты была, когда Амелия пробуждала Салишшу, чтобы позаботиться об имении, которое теперь хочешь получить? Ты выползла из своей плесневелой норы только тогда, когда почуяла наживу. Ты такая же, как твой мерзавец-отец!
Наконец её проняло! Она вся вскинулась, мгновенно покраснела, а затем сделала нечто совершенно восхитительное — с размаху саданула мне кулаком в лицо. Я не просто не стал уворачиваться — подставил нос под удар и услышал, как вместе с моим носом с хрустом ломаются её надежды на безбедную жизнь.
По телу разлилось злое ликование и предвкушение будущей победы.
— А вот за это я сгною тебя в тюрьме, — весело пообещал я. — Нападение на аристократа и причинение вреда здоровью. Знаешь, что тебя за это ждёт?
Я довольно оскалился, глядя, как в светло-серых глазах тухнет уверенность, уступая место испугу.
Что ж, вот теперь можно и поразвлечься.
