– … и укроют они бетонным одеялом нас, грешных, во веки вечные…
– Аминь! – раздался голос Ваньки, что стоял за дверью в коридоре. – Опять, чтоль, молишься?
– Да, завтра дежурство. Не хочу, чтоб меня демоны пожрали.
– И за меня помолись! – дверь слегка приоткрылась, и мой друг сунул свою обросшую бородой морду внутрь.
– Уже помолился. Ты сегодня выступаешь?
– Да, ротация пала на сегодняшний день, хотя тихо было почти что две недели. Ты-то как? Выспался? Голова не болит?
– Бля, болит. Еще как болит… – я закрыл маленькую затертую книжку и положил в углубление в стене. Это специально для книжки я сделал. Мой маленький алтарь. Тут есть все: древнее писание, свечи, и пара амулетов на удачную дорогу.
– Это хорошо, что ты вообще проснулся. Я ключи от цеха принес, – Ванька швырнул мне связку. – Там шнек оставили немытый, но ты уж это… извиняй. Не ко мне вопрос.
– Да чтоб тебя… – боролся я с безумным похмельем, с трудом ворочаясь в своих шести квадратных метрах.
Моя комната была маленькой. Ровно настолько, насколько и должна быть. Тут есть кровать, туалет и… все. Нишу в стене я сделал уже сам. Кровать вообще когда-то была двухъярусной, но сосед помер в прошлом году на дежурстве, а нового так и не подселили. Ярус забрали для каких-то других целей.
– Ты, мало того, что пьешь как дикий зверь, так еще и ругаешься. Ты точно верующий?
Я швырнул пыльный ботинок в дверь. – Дуй отсюда!
– Иду-иду. Ты вообще можешь меня завтра не увидеть, хоть удачи бы пожелал, – отдалялся голос, продвигаясь вдаль по коридору.
– Удачи…
Ванька сегодня выходит за пределы города, туда, где тоннели становятся узкими и темными. Тут, внутри бетонной сферы, тоннели тоже бывают узкими, но темными – никогда. Сколько себя помню, обслуживанию коридоров и переходов уделяли особое внимание. Здесь, глубоко под землей, это один из самых важных пунктов плана по выживанию.
Выковыряв из-под кровати пластиковую бутылку с водой я жадно ее осушил. Поспав всего пару часов перед рабочей сменой я, не то, что не выспался, скорее – устал. Сон был тяжелый и болезненный. Полный кошмаров и разочарований.
Пока я собираюсь, надевая не себя свою гражданскую одежду, состоящую из черной робы и серых штанов, за дверью начинает гудеть система оповещения. Утро началось, пора собираться. Следующий гудок ознаменует начало ночной смены в Заслоне. Заслон – дом. Мой, и миллионов таких же как я. Огромный комплект сообщающихся тоннелей и шахт. Спрятанный глубоко под землей и накрытый бетонной сферой, толщиной в несколько десятков метров.
