– Ты видишь что-нибудь? – Огромная тень наклонилась над распростертым на льду Вукуваем.
Мальчишка убрал глаз от увеличительного стекла, через которое пытался хоть что-то разглядеть, и поднял голову. Над ним стоял Онрын. Нагнувшись, уперев руки в колени, Онрын с любопытством следил за тем, что делал его друг.
– Нет, – ответил Вукувай и махнул рукой, – если бы ты не загораживал солнце, то, может быть, я что-нибудь и разглядел.
– Глупый, маленький Вукувай, – улыбнулся приятель. – В твое стекло нельзя разглядеть даже большого белого медведя, который будет стоять на расстоянии вытянутой руки.
Вукувай не стал обижаться. Онрын часто пытался его задеть, чтобы вызвать в нем гнев. Когда Вукувай негодовал, то друг безобидно называл его «злобным ледоедом». Онрына всегда забавляло, как злился Вукувай. Высокий, широкий в плечах, он весело наблюдал, как невысокий, худощавый Вукувай с кулаками лез к нему драться. Обычно это заканчивалось тем, что Онрын без особого труда скручивал друга и держал его, пока Вукувай не успокаивался. Не зря имя Онрына переводилось, как «крепыш». Он был необычайно силен для своих юных лет, и мужчины-охотники из племени уже даже пару раз брали его с собой на охоту на белых медведей.
Вукувай немного завидовал другу, так как его собственное имя переводилось как «маленький стрелок». Он был ниже своих ровесников и метко попадал из рогатки со ста шагов в ледоедов: маленьких, пушных зверьков, что выбирались из прибрежных лесов на лед, который они крошили острыми коготками, а потом топили в теплых лапках и пили. Мало кто мог сравниться с Вукуваем в стрельбе из рогатки, но он не особо любил свое имя и иногда жалел, что имя ему дали слишком рано. По старой, древней традиции, имена давали детям не при рождении, а когда они себя проявляли, либо когда становились очевидными их физические способности. И в память о древних великанах, которые когда-то давно жили на земле, имена давали на их ныне забытом языке.
– Солнце сегодня не очень яркое, – подытожил Вукувай, глядя на небо и садясь на лед. – Сложно что-то увидеть.
Онрын тоже взглянул на безоблачное небо, потом, прищурившись, взглянул на солнце, но не смог понять, как друг определяет его ясность. Тем не менее он поверил Вукуваю. Может быть, он и был сильнее друга, но уважал Вуквукая, так как считал его умнее. Друзья как будто дополняли друг друга, один силой, другой умом.
Онрын, тяжело выдохнув, опустил свое грузное тело рядом с другом. Некоторое время они сидели и смотрели на бесконечный лед, что простирался перед ними. Весеннее солнце пригревало, на них были теплые медвежьи шубы, поэтому им было достаточно комфортно просто сидеть и молча думать о чем-то своем.
